Одержимость. Книга вторая

— Больно, — держится за живот, поглядывая на него глазами мамонтёнка, что в известном советском мультфильме искал свою маму.

Просто отлично! Порвал её, похоже… Девчонка-то малая совсем, а его «малыш» отнюдь не малыш.

— Внизу живота болит?

— Нет, желудок… — силится подняться.

И жалко ведь дуру! Но с другой стороны, облегчение для него. Она отравилась, походу, той «синькой», что вчера изрядно выжрала. До сих пор амбре в воздухе витает.

— Ты проклятье какое-то, честное слово! Вот мне оно надо, а? — ворчит на девушку, но на руки всё же поднимает. А то ходи, переступай тут её.

* * *

Ира ласково запорхала тоненькими пальчиками по татуированному телу своего Дикаря, что всю ночь напролёт дарил ей сумасшедшие ласки.

— Ещё хочешь? — поиграл бровями и вновь набросился на будущую жену.

— Ну, Жень! Устала, — принялась его отталкивать, да куда там. Бугая и с места не сдвинуть, а уж от неё и за уши не оттащить.

Конечно, Ире безумно льстил тот факт, что он так сильно соскучился по ней всего за каких-то два дня. Только вот покоя не давала глупая, так не вовремя пришедшая в голову мысль…

Что, если он решил жениться на ней только из-за ребёнка? Ведь с родной матерью Алисы было всё точно также… За исключением свадьбы.

Да и слов она просто необходимых в подобной ситуации, не услышала. Стало неприятно и обидно. А может… Она преувеличивает сейчас? Накручивает себя… Плюс — гормоны.

— Жень? — Цветочкина остановила Женю на полпути к цели, а вернее, к её трусикам. — А ты меня любишь? — неужели решилась? Всё равно она бы задала ему этот вопрос. Рано или поздно.

По коже пробежал холодок, когда Синицын оставил свои домогания и немного приподнялся.

— Цветочкина, ты не можешь жить спокойно, да? Тебе станет легче, если я скажу тебе эти три слова? — ему почему-то стало дико не по себе. Ну на кой ей эти сопливые признания? Жили же как-то без этого.

— Мне станет легче не от слов, а от знания, что ты не просто из чувства долга решил свадьбу сыграть, — психанула и толкнула его в грудь, тут же скатываясь к краю кровати. — Я, как и любая другая женщина, просто хочу чувствовать себя нужной и любимой! Вот и всё!

— Ир, ну чего ты завелась? Люблю я тебя, конечно. Ты же мать моих детей… — что-то не то он несёт, кажется. Совсем не то.

— Только поэтому? — да что она хочет от него, в конце-то концов?!

Синицын вскочил. За что ему всё это? А ведь только начало! Ещё целых восемь месяцев ему терпеть эти закидоны беременного, и без того неадекватного Цветка!

— Я не умею любить, как в твоих сопливых мелодрамах. Никогда так никого не любил и не думаю, что смогу. Об этом я предупреждал тебя уже давно. Ты знала на что шла. И я знал. В общем… Мне в офис пора! Буду поздно!

Бугай поспешно ретировался, чувствуя себя последним трусом. В принципе, ему не составило труда сказать это чёртово «люблю», но прозвучало оно вовсе не так, как хотелось бы ей. А по-другому он не умеет.

* * *

Арина повернулась на бок и, открыв глаза, встретилась со взглядом карих омутов мужа.

— Доброе утро. Как спалось? — его улыбка была несколько вымученной и уставшей.

— Хорошо спалось, — девушка встревожено прошлась по нему взглядом. — А ты что, совсем не спал?

— Не мог уснуть, — Ворохов запечатлел на её губах лёгкий поцелуй, что вообще не вязалось с его обычаем по утрам обрушивать на жену всю свою необузданную страсть.

— Ты странный какой-то… Заболел? — приложила ладошку к его лбу, пытаясь припомнить, когда он болел последний раз. Никогда. Увидеть Илью немощным можно, разве что, в дурном сне.

— Да нет, просто чуйка какая-то нехорошая, — он вздохнул.

— По поводу?

— Такое неприятное ощущение… Знаешь, мы когда с Андрюхой были помладше, всегда чувствовали друг друга. И даже спустя годы, считая его давно погибшим, я не мог избавиться от этой херни, — мужчина повернулся к Арине, положив руку ей на талию и слегка поглаживая её сквозь тонкую ночнушку.

Арише же, очень польстило то, что он решил поделиться с ней своими переживаниями и девушка радостно прильнула к нему, приготовившись выслушать.

— Да, я слышала об этом… Это что-то, вроде связи на моральном уровне у близнецов. А что именно чувствовали?

— Да по разному. Чувствовали радость друг друга, обиду, грусть. Но в основном такая тоска появлялась, когда кому-то из нас грозила опасность, — поднёс руку к её лицу и пощекотал пальцем щеку.

— Ты думаешь, что Андрею грозит опасность? — подняла на него испуганный взгляд.

— Меня никогда не подводит интуиция. Что-то должно случиться, Ариш. И я хочу, чтобы ты пока не выходила из дома. Сможешь это сделать для меня?

— Ах, ну да, точно. И как же я сразу не догадалась, — девушка закатила глаза и мысленно поаплодировала находчивому муженьку.

— Я не шучу, Арина. И не ищу повод, чтобы посадить тебя под замок. Для этого мне не нужно сочинять байки, достаточно просто запереть тебя дома, — Илья откинулся на спину, уже пожалев, что открылся ей.

Ариша, конечно, у него солнышко, но в эти дела ей не следует вникать, тем более, что она и не верит.