Одержимость

В полной тишине матрас прогнулся, Кадер опустил опустился на край. Воздух вокруг нас наполнился ароматом чистоты. Его мокрые, еще не расчесанные волосы оставляли влажные следы на ткани темно-синей рубашки.

Все это перестало иметь значение, когда Кадер обратил свой взор на меня.

Я молчала, сдерживая улыбку, ожидая, с кем мне предстоит столкнуться.

Наши взгляды встретились, и он провел подушечкой грубого пальца по моей щеке к шее. Одна сторона губ Кадера приподнялась, когда его зеленый взгляд покинул мой и опустился на одеяло, покрывающее мое тело. Продолжая свой путь вниз, его длинный палец дразнил верхний край одеяла.

— Ты знаешь, как сильно я хотел трахнуть тебя снова, когда проснулся от прикосновения твоей сексуальной, мягкой задницы, дразнящей мой член?

Больше не скрываясь, моя улыбка расцвела, и я закрепила одеяло на месте.

— Видимо, не настолько сильно, чтобы это сделать.

— Секс не вернет тебе твою жизнь и не сохранит в безопасности.

Это был хороший способ занять мои мысли. Я этого не сказала.

— Нам еще много надо узнать, — продолжал он. — Если бы я уступил своим желаниям, то до конца дня повторялся бы один и тот же цикл: трах, сон, трах, сон…

— Если это должно быть сдерживающим фактором, тебе нужно стараться лучше, — сказала я, наклоняясь и касаясь его губами.

Кадер обхватил ладонями мои щеки.

Страстно желая его прикосновения, я потянулась и накрыла его руки своими. Как только я это сделала, одеяло упало мне на колени.

— Возможно, это я беру тебя, — начал он, выдыхая свежее мятное дыхание, когда его взгляд скользнул по моей обнаженной груди, а затем снова вернулся к моим глазам. — Но, доктор Карлсон, это ты играешь со мной.

Я выдохнула.

— И из-за этого ты хочешь избавиться от меня.

Кадер отпустил мои щеки и встал. Его пальцы пробежались по мокрым волосам, бицепс натянул ткань рубашки.

— Я…я…

Покачав головой, Кадер выдохнул.

Ожидание наполнило воздух. Ожидая, что он продолжит то, что собирался сказать, я снова натянула одеяло.

Наконец он произнес:

— Док, я оставлю тебя одну, чтобы ты оделась. Давай начнем этот день сначала, не то чтобы я жаловался на то, куда это привело. У нас есть работа. Пообедаем, а потом займемся делом.

Я закусила губу, напомнив себе не давить на него.

— Ладно.

Он развернулся.

Хотя я ожидала, что он сделает, как сказал, и уйдет, Кадер остановился у стола и сел в кресло. Подняв одну штанину джинсов, он сунул ногу в черный ботинок. Я закусила губу, когда увидела, как он надевает второй ботинок. Каждое движение было изящным и точным, давая мне еще один маленький проблеск цвета. Недостаточно долго, чтобы расшифровать узор, но я теперь убедилась, что его голени тоже покрыты тату.

Мое удовлетворенное сердце сжалось, когда вся кровь устремилась между ног. Смотреть, как мужчина надевает обувь, не должно быть сексуальным и завораживающим, но это было так.

Когда Кадер снова встал, я потеряла самообладание и поддалась любопытству.

— Ты можешь сказать мне «нет». Я просто… Мне показалось, что минуту назад ты собирался что-то сказать.

— Ничего.

— Иногда ничего — это нечто.

Кадер повернулся ко мне и пожал плечами.

— Я почти не сплю.

— Я это уже поняла.

— Когда я это делаю, я сплю.

Я кивнула.

— Я проснулся от твоей мягкой задницы, потому что был где-то в другом месте.

— Я не понимаю.

— Мне снилось.

Ох.

— Что? — спросила я.

— Без понятия. Мне ничего не снилось… ну, насколько я помню.

Я с энтузиазмом села и похлопала по кровати.

— Кадер, это потрясающе. Давай поговорим об этом. Может, ты вспомнишь больше.

Он наклонил голову, и его челюсти сжались.

Я надеялась, что он обдумывает мое предложение. Мое предвкушение росло по мере того, как он шаг за шагом возвращался к кровати.

— Что ты помнишь? — спросила я.

Потянувшись за одеялом, Кадер откинул его, открывая мое обнаженное тело. Прежде чем я успела возразить, он взял меня за руку и потянул, пока я не встала.

Мой крик заполнил спальню, этот пронзительный звук смешался с эхом удара от его руки, приземлившейся прямо на мою задницу.

— Какого черта? — спросила я, отпрыгивая назад и прикрывая одной рукой обожженную плоть.

— Я же сказал тебя перестать анализировать меня.

— Я…Я… Это не имеет значения. Ты не можешь…

И снова Кадер схватил меня за руку, притягивая к себе, пока его массивное тело не склонилось надо мной. Другой рукой держа мой подбородок, он накрыл мои губы своими, заглушая протест. Невероятная несправедливость ситуации добавляла остроты, высокий против миниатюрной, одетый против обнаженной. Мои глаза закрылись, наш поцелуй продолжился, на мгновение стирая тот факт, что этот мужчина был причиной чувствительности кожи на моих ягодицах.

Когда он, наконец, выпрямился и мои глаза открылись, Кадер как ни в чем не бывало ответил:

— Могу. Уже отшлепал. И я сделаю это снова. — Улыбка вернулась. — А теперь повернись. Я хочу посмотреть, не покраснела ли твоя кожа.

Я покачала головой, мои руки снова потянулись к заду.

— Нет.

— Нет?

Я склонила голову набок.

— Шлепать, трахаться, спать… и снова. Это не тот цикл, который мне нужен.