Одержим тобой

– Я хочу, чтобы ты принял мои слова назад, я хочу быть опекуном этой девочки. И была совершенно не права, когда говорила все те глупости. Сейчас будет очень жестоко сказано, но я рада, что она не слышала ни одного моего ужасного слова. – Я снимаю с шеи ребенка и ставлю на траву. – Вы идите, я останусь здесь.

– Боюсь у мелкой свои планов на твой счет. – Заставляю Элли посмотреть правде в глаза. – Ты же не откажешь ребенку в просьбе. – Маленькая кисть протянута в сторону моей жены. Пальцы сжимаются и разжимаются, она хочет, чтобы мы оба держали ее.

Эллисон хватается за нее, как умирающая за глотком воды, будто в этом жесте было намного больше смысла, чем в обычном рукопожатии. Ханна, наконец, замечает нас и идет к нам навстречу. В целом, она немного похудела, вещи все не дорогие, но очень опрятные. Она убирает свои волосы за спину и поднимает малышку на руки, та в ответ обнимает мать за плечи и удерживает. Эллисон отворачивается, чтобы не показывать, как ей тяжело, украдкой вытирает слезы и упрямо стоит на месте. Мать и дочь не могут оторваться друг от друга, мне тяжело наблюдать за ними по одной причине. Бри… Как и Эллисон, я тоже плохо воспринимаю эту депрессию Ханны и не ищу оправданий. Бредовые идеи никогда не могут встать на пути любви, тем более с такой связью, как у мамы и ее малыша. Обнимаю Эллисон за плечи, пока она приводит себя в порядок, помогаю подправить немного растекшуюся туш.

– Я рада вас видеть, ребята. Вы смотритесь очень счастливыми. – Ханна, смотрит на пальцы Элли. – Вы все-таки решили сойтись? Только ты снова сняла кольцо.

Этот выпад в сторону Эллисон был не очень красивым. Ханна не знает, что Эллисон снимает кольцо только тогда, когда моет малышку Бри, боится ее поцарапать. В этот раз, она просто слишком торопилась отвезти ребенка к матери…

– Кольцо, роспись, документы – это всего лишь атрибуты. А духовное, оно в голове. И где бы мы ни были, мы перед богом женаты, а на общество мне плевать. Я оставлю вас с дочерью, хочу побродить по здешнему ландшафту. – Моя жена машет малышке, затем обнимает Ханну, чем шокирует нас. Без слов разворачивается в обратном направлении и пропадает где-то в лабиринте кустарников и цветений.

– Не хотела обидеть Эллисон. Я очень благодарна вам двоим. Вы даже не представляете, сколько делаете для нее, для нас. – смятение в ее глазах, она тоже поражена объятиями моей жены. Бри протягивает своего зайца Ханне, и мне кажется, я вижу сомнение. Затем они поворачиваются ко мне спиной и вдвоем уходят бродить по местности, рассматривать цветы, играть в лепестки.

А я остаюсь на пересечении двух дорог, как перед выбором, сделать шаг вперед или два назад, чтобы исправить что-либо. Иногда ломается тонкая грань между тем, как человек цепляется за жизнь, но приговорен умереть, и абсолютно здоровый никак не может смириться с тем, что жизнь не для него. Но в обоих случаях есть фундаментальный аргумент – наши дети. Ради них стоит и нужно жить.

Глава 24 Эллисон

Проснуться в хорошем расположении духа поможет только крепкая рука на талии и ночь секса. Это потрясающее чувство, когда после огромного перерыва, ты вновь чувствуешь себя желанной и полной жизни. Тело превращается в сгусток энергии, а мозги расплавляются до состояния жидкой карамели. Мы использовали всю нашу страсть и ожидание в одной ночи, и теперь хочется большего. Доусон едва мог передвигаться с утра, пока собирался по делам. Я же лежала в кровати, довольная собой и ощущениями внутри меня. День святого Валентина не мог начаться еще лучше. Теперь с уверенностью скажу, что брак – это очень и очень хорошо, тем более, с таким партнером, как Доусон.