Обворожительно жестокий

Я жду, когда вспыхнут гнев и возмущение, но меня охватывает лишь блеклое раздражение, за которым следует желание перевернуться и зарыться в восхитительное тепло, согревающее мою попку.

Судя по всему, стокгольмский синдром наступает достаточно быстро.

— Доброе утро, — голос Лиама хриплый от сна. Он вытягивает ноги, втягивает воздух у моего затылка, а затем еще крепче прижимает меня к своему телу.

Мое лицо вспыхивает, стоит мне ощутить его эрекцию, что впечатывается в мои ягодицы. Ну, привет, утренний стояк.

Я прочищаю горло.

— Привет.

— Ты же не сбежала.

— Я прикинула, что если я попытаюсь, ты привяжешь меня к кровати.

— Ты рассудила правильно. — Схватив меня за бедро, он прижимается тазом к моему заду и выдыхает. — Напомни мне еще раз, почему ты одета?

— Потому что я злюсь на тебя. Похищение, помнишь?

— Хм. Верно. — Он просовывает вторую руку под мое тело и сжимает меня, уткнувшись носом в шею. — Моя прекрасная пленница. Мне нужно войти в тебя. Как ты относишься к анальному сексу?

Мои глаза широко распахиваются, а сердце начинает бешено колотиться.

— Резко отрицательно. Негативно с большой буквы «н», особенно с мафиозным папой, который выкрал меня с праздничной вечеринки и запер в своем небоскребе.

Наступает задумчивая пауза.

— Мафиозный папа?

— Не суть. Я начинаю снова злиться.

Он скользит рукой к моей груди и сжимает ее.

— Позволь мне заставить тебя кончить, — хрипло шепчет он. — Ты почувствуешь себя лучше.

Примерно девяносто процентов моих клеток поддерживают эту идею, крича от радости, в то время как остальные десять процентов пытаются заставить их подчиниться.

К черту эти дурацкие девяносто процентов. Главная здесь я, а не мои сумасшедшие гормоны.

— Нет, — спокойно говорю я, чтобы не возникло никаких недоразумений.

— Окей. Ты здесь главная.

Я приподнимаю брови.

— Неужели? С каких это пор?

Он хихикает.

— С никогда пор. Просто пытался тебя успокоить.

— Отличная попытка. Спрошу чисто из любопытства, с этой стороны кровати в тумбочке есть пистолет?

Его хихиканье превращается в громкий смех. Лиам переворачивает меня так, что я оказываюсь на спине по другую от него сторону, а затем (похоже, он любит так делать) закидывает ногу на меня, придавливая к матрасу.

Глядя на меня сверху вниз мягкими глазами и сонной улыбкой, он говорит:

— Моя.

Боже. Почему он такой чертовски красивый? Это немного усложняет ситуацию.

— Ты всегда так счастлив, когда похищаешь ничего не подозревающую жертву?

— Нет, — тихо отвечает он. — Я счастлив, потому что проснулся рядом с тобой.

Дерьмо. Он прикидывается очаровашкой.

Я настороженно прищуриваюсь и смотрю на него.

— Не смотри с таким скептицизмом, это правда.

— Если я не вернусь домой, Элли позвонит в полицию.

Он проводит носом вдоль моего подбородка, щекоча мою кожу своей бородой.

— Элли знает, что ты со мной. По ее мнению, это отличная идея. — Вот же предательница! — И твой босс знает, что ты вернешься не скоро. Он просил передать тебе привет.

Я свирепо смотрю на мужчину рядом.

— А как давно ты это планируешь?

— Ты напрасно тратишь время на все эти ненужные объяснения. Давай перейдем к более важному вопросу: как долго ты собираешься на меня злиться? У меня уже ноет член, к тому же, мне нужно снова услышать, как ты выкрикиваешь мое имя. Например, в течение следующих пяти минут.

— Привыкай к разочарованиям.

Он поднимает голову и пристально смотрит мне в глаза.

— Ты никогда не сможешь разочаровать меня. Даже если ты не позволишь мне снова прикоснуться к тебе в течение следующего месяца, это все равно будет лучший месяц в моей жизни, потому что мы проведем его вместе.

Я недоверчиво на него таращусь с отвисшей челюстью.

— Да ну! — Лиам опускает взгляд на мой рот. Его глаза пылают. Он облизывает губы. — Лиам, нет. Так не получиться. Ты не можешь игнорировать мои желания и растоптать мою свободу воли, а затем ожидать, что я угодливо раздвину для тебя ноги.

— Боже, — пылко бормочет он, — продолжай говорить. Раздвинуть ноги? Продолжай.

Все это бесполезно. С таким же успехом я могла бы спорить с цементным блоком.

— Забудь.

Он берет мою руку и кладет ее на свою толстую эрекцию.

— Я хочу тебя, — шепчет мне на ухо. — Хотел тебя с тех пор, как впервые увидел, но теперь, когда я знаю, какие звуки ты издаешь во время оргазма, я хочу тебя еще больше. Теперь, когда я знаю, как выглядят твои губы вокруг моего члена. Как ты царапаешь мне спину и выкрикиваешь мое имя, когда я трахаю тебя. Когда ты никогда ничего не скрываешь. Но еще больше я хочу, чтобы ты чувствовала себя в безопасности рядом со мной, доверяла мне и знала, что нет ничего, чего бы я не сделал ради твоего счастья, даже если для этого необходимо пустить пулю в чью-то голову.

Когда он замолкает, я открываю глаза и смотрю на него.

— И если для твоего счастья тебе нужно оставить свою влажную киску нетронутой, так тому и быть, — мрачно добавил он. — Я могу заставить тебя остаться со мной, но я не собираюсь заставлять тебя трахаться со мной. Больше предлагать я не буду.