Обсидиановая комната

– Проктора? Нет, он жив. Но в настоящий момент очень занят – совершает неожиданное путешествие по пустыне Калахари.

По пустыне? Неужели он говорит правду? Проктор ни за что не оставил бы дом без защиты, пока она здесь. Столько слов, вызывающих у нее шок… слов, в которые невозможно поверить.

– Значит, тебе нужен мой сын.

– Констанс, – укоризненно проговорил Диоген, – как ты можешь говорить такие вещи? Да, это правда, у меня были… проблемы с братом. Но неужели ты думаешь, что я мог бы повредить собственному ребенку?

– Ты не отец ему.

– Это так. Но я надеюсь, все изменится. Ты видела танка, сделанную по моему заказу. Кстати, я побывал в Индии, чтобы убедиться, что за нашим ребенком хороший уход. Уход хороший. Он удивительный мальчик. – (Пауза.) – Чего и следовало ожидать от нашего отпрыска.

– Нашего отпрыска? Когда-то ты использовал более грубые слова для описания наших отношений.

Новая пауза.

– С какими душевными муками я вспоминаю мое непростительное поведение! Загляни под сиденье табурета для клавесина – ты увидишь там знак моих истинных чувств.

Констанс помедлила секунду, потом решительно включила фонарик и огляделась. Хотя голос казался близким, его обладателя нигде не было видно.

– Табурет, моя дорогая.

Она подняла сиденье. Внутри была фотография, скрепленная с какими-то бумагами. Констанс вытащила их и внимательно осмотрела.

– Фотография сделана пять недель назад, – прозвучал бестелесный голос. – Кажется, он вполне счастлив.

Констанс глядела на фотографию, и ее рука с фонариком слегка подрагивала. Вне всяких сомнений, это была фотография ее сына: облаченный в длинное шелковое одеяние, он держался за руку Цзеринга. Они стояли под аркой в обрамлении пробковых деревьев. Мальчик смотрел куда-то вдаль с безупречной серьезностью одаренного трехлетнего ребенка. Глядя на фотографию, Констанс неожиданно почувствовала, что ее переполняют одиночество и тоска.

Она взглянула на прикрепленный к фотографии листок. Это оказалась записка от опекунов ее сына в монастыре, адресованная ей и подтверждающая, что мальчик в безопасности и чувствует себя хорошо. И подает большие надежды. Письмо было запечатано специальной печатью, подтверждающей, что Диоген и в самом деле побывал там, а письмо подлинное. Каким образом Диоген сумел добиться посещения мальчика у таких скрытых и осторожных монахов, трудно было даже вообразить.

Констанс положила фотографию и письмо на клавесин и выключила фонарик, позволив темноте вернуться. Она не могла допустить, чтобы этот отвратительный человек играл ее чувствами.

– Ты был там, – сказала она. – В Эксмуте. Ты следил за нами.

– Да, – ответил Диоген. – Это правда. Я был там с Флавией, моей, так сказать, помощницей. Ты, несомненно, ее видела: молодая официантка в ресторане «Капитан Гуль», которая работала на неполную ставку и подрабатывала в магазине чая и всякой мелочи «Вкус Эксмута».

– Эта девушка? Флавия? Она работала на тебя?

– Должен признать, у меня с ней возникли маленькие проблемы. Она слишком усердствует в исполнении своих обязанностей.

– Могу себе представить эти обязанности, – заметила Констанс.

Ответа не последовало, и она продолжила:

– Ты освободил Моракса. Запустил этот виток насилия.

– Ты права. Я действительно помог этому несчастному, замордованному существу бежать от его мучителей. Откуда мне было знать, что он поведет себя таким образом? Я всего лишь хотел посеять немного смятения. Отвлечь моего брата. И благодаря этому получить возможность… получше присмотреться к тебе.

Констанс покачала головой. Она начинала терять самообладание. Ей пришлось снова подавить в себе гнев.

– Отвлечь брата? Ты убил своего брата!

– Нет, – раздался опечаленный голос. – В этом ты ошибаешься. Похоже, мой брат и в самом деле мертв, но у меня никогда не было таких намерений. Я немного знаю о чувствах, которые связывают вас… или связывали. Прости меня, но я получал немалое удовольствие от этого соревнования. Конечно, с моей стороны грубо говорить такие вещи… это соперничество между братьями, знаешь ли.

– Ты… – Констанс оборвала себя.

Снова наступило молчание. Все ее обвинения, все ее подозрения, все ее возражения, казалось, были опровергнуты, и с каждым опровержением росло ее смятение.

– И… Почему ты здесь? Почему? – вымучила она наконец.

– Неужели ты до сих пор не понимаешь? – раздался голос из бархатной тишины. – Есть простое объяснение тому, почему я здесь. Я люблю тебя, Констанс.

23

В мотеле «Годеррс даунистер» в Катлере, штат Мэн, Дуэйн Смит сидел на кровати, разглядывая четыре одноразовых телефона, лежащих на покрывале. Даже с открытым окном и выключенным обогревателем он потел и волновался. Далка вступил в контакт с ФБР, отправил им письмо по Интернету. Реакция была удивительной и отрадной. Все развивалось, как предсказывал Филипов: похоже, фэбээровцы готовы были уступить требованиям похитителей, а все их угрозы и сопротивление – одна только видимость. Они согласятся на что угодно, лишь бы сохранить жизнь своему человеку. Этот специальный агент был ценной находкой.