Обсидиановая комната

Диоген вошел внутрь и щелкнул выключателем. В свете лампы появилась необычная комната со столом в середине, какими-то странными старыми портретами на стенах, множеством канделябров со свечами, небольшим камином и очень большим деревянным ящиком у одной стены с шелковой занавеской перед ним.

– Это мой специальный сюрприз. В этой комнате ты найдешь все атрибуты викторианского спиритуализма, включая столовращение, говорящую доску, свечи, тамбурин, колокольчики и ящик с аккордеоном внутри, на котором можно играть отдаленно. Здесь есть шесты, рычаги, провода, крючья и воронки. Этот большой ящик – то, что называется «шкаф с призраками». Короче говоря, в этой комнате есть все, для того чтобы провести настоящий спиритический сеанс, включая все приспособления, которые использовались для всяких фокусов и мошенничества. Конечно, фокусы и мошенничества не нужны, если ты и в самом деле общаешься с миром призраков.

Констанс принялась осматривать коллекцию. Диоген с облегчением и удовлетворением смотрел на ее зачарованное лицо. Он был доволен собой, потому что придумал нечто такое, что ей хотелось бы иметь, но до чего сама она никогда не додумалась бы.

– Могу добавить, что все это принадлежало знаменитой английской женщине-медиуму, известной как Эстель Робертс. Пять дней спустя после смерти сэра Артура Конан Дойля в тысяча девятьсот тридцатом году, перед большим собранием в королевском Альберт-холле Робертс вступила в контакт с духом Дойля… по крайней мере, так она сказала. Никто, конечно, не смог опровергнуть или подтвердить подлинность этого или какого-либо другого из ее сеансов.

– И как ты это приобрел?

– После смерти Эстель Робертс в тысяча девятьсот семидесятом году ее дом на Монкен-Хэдли был закрыт и пришел в упадок. Меня всегда интересовали такие вещи; как ты, вероятно, знаешь, семья Пендергаст на протяжении многих поколений испытывала интерес к магии и престидижитации. Шесть месяцев назад старый дом выставили на продажу. Я подумал, что тебя это может заинтересовать, и купил его. По моему заказу все его содержимое, предназначенное для сеансов, было тщательно отреставрировано и доставлено сюда. После чего я продал старый дом, да еще и с прибылью – недвижимость в Лондоне в новые времена стала хорошим вложением.

Он с удовольствием наблюдал, как Констанс разглядывает «шкаф с призраками», отводит в сторону занавес и разглядывает странные приспособления внутри. Она осмотрела вращающийся стол, заглянула под него и стала ощупывать все его сложные искривления, уголки и резные украшения.

– Я подумал, тебе может понравиться эта маленькая коллекция, – тихо сказал Диоген. – Пожалуй, я даже был в этом уверен. Я знаю, что твоя долгая жизнь и то, как ты была изъята из семьи в юном возрасте, сделали прошлое очень дорогим для тебя. Вот почему я обустроил эту комнату как памятник прошлому. А если повезет, то твоему прошлому. Когда ты будешь готова, мы проведем сеанс. Может быть, со временем тебе удастся связаться с твоей сестрой Мэри. Или твоими родителями.

Пока он говорил, Констанс замерла, и он понял, что, вероятно, переступил черту. Это была очень закрытая сторона ее жизни, и его рассуждения могли показаться дерзкими.

Констанс быстро поднялась, помедлила секунду и двинулась к книжной двери. Когда она проходила мимо, Диоген взглянул на нее и был потрясен выражением глубокой озабоченности на ее лице.

Но уже в дверях она резко остановилась. Целую вечность она стояла неподвижно спиной к Диогену. Потом повернулась. Ее лицо, все ее существо излучало чрезвычайно сильные и противоречивые эмоции: смелость и страх, решимость и неуверенность.

– Что… что такое? – запинаясь, спросил он, ужаснувшись ее виду.

Она подняла голову и шагнула в его сторону с выражением ненависти, злобы… и торжества.

60

Два особых посетителя, появившиеся в кабинете главы отделения ФБР в Майами Вантрис Меткаф, вызвали у нее особый интерес. Смутные слухи об одном из них дошли до нее чуть ли не во времена учебы в Куантико – этот легендарный и противоречивый агент действовал за рамками правил и явно безнаказанно. Задержанные им преступники зачастую уходили в мир иной, а о нем самом нередко говорили как о проходимце, которого новое руководство ФБР не должно больше терпеть. И все же его не только терпели, но он, похоже, чувствовал себя в Бюро как дома.

О втором она тоже слышала, в основном благодаря его высокому положению исполнительного заместителя директора по разведке. Он был эксцентричным на свой манер, фигура довольно темная, но его считали блестящим руководителем, крутым и справедливым.