Общество по защите обесчещенных эльфов

Когда часы пробили пять раз, Ирвинга снова обездвижили специальным заклинанием и доставили в спальню на втором этаже. На застывшем лице пленника читались злость и отчаяние. Беззащитный, парализованный, он лежал на постели и вращал глазами, наблюдая за тем, как его руки и ноги привязывают к столбикам кровати. Он ничего не мог сделать, был никак не способен себя защитить.

Пока действие чар не закончилось, пуговицы на его ширинке расстегнули и высвободили крупный, но мягкий член. К этому времени кое-какая подвижность к эльфу вернулась, и он смог показать свою ярость не только взглядом, но и мимикой. Не в силах пошевелиться, Ирвинг рычал, приподнимая верхнюю губу и обнажая зубы в оскале. Крылья его носа трепетали, мышцы на скулах подрагивали, желваки на челюстях надувались.

От чувства вины и собственного бессилия хотелось провалиться сквозь землю, убежать и разрыдаться, запершись в своей комнате.

«Хоть бы она не пришла, хоть бы не пришла», — молилась я, сама не зная, кому, и каждую минуту поглядывала на закрытую дверь.

Посмеиваясь, мадам Пим-глоу приказала приглашенной знахарке вколоть в вену пленника какую-то жидкость. Затем старая грымза ловко разжала зубы Древнего, вставив между ними короткую деревяшку, и насильно влила ему в рот густое зеленое пойло, пахнущее яблоками.

Ирвинг сопротивлялся. Часть зелья выплеснулась ему на грудь, но ведьма все равно осталась довольна проделанной работой.

— Ничего страшного, — прогнусавила она, достав платок и начав приводить испачканного эльфа в порядок. — Того, что впиталось в язык и слизистую, будет достаточно. Снадобье подействует с минуты на минуту.

— Как долго будет держаться возбуждение? — спросила мадам Пим-глоу, трогая пока еще вялого пленника между ног.

Заклинание неподвижности окончательно развеялось, и эльф забился в своих путах. Связанный, он дергал руками и ногами, выл, как загнанное в угол животное, мотал головой из стороны в сторону и бешено сверкал глазами из-под упавших на лицо волос.

— Пока жеребец не разрядится, — с ухмылкой ответила старуха и принялась собирать расставленные на тумбе склянки с зельями обратно в свою корзинку. — Желание будет расти, становиться болезненным. Терпеть его вскоре станет невозможно. Ваш зайчик будет умолять о ласке, сам потянется в женские ручки. — Сухой старческой ладонью она похлопала Ирвинга по щеке, как послушного пса. — Старайся, красавчик, радуй свою клиентку, чтобы она смилостивилась и разрешила тебе излиться. В противном случае боль сведет тебя с ума. — Она подмигнула хозяйке борделя. — Мои зелья и не таких строптивцев ломали.

В панике я смотрела, как в вырезе приспущенных штанов крепнет освобожденный от белья член Ирвинга. Как он твердеет, наливаясь кровью, приподнимается и начинает пульсировать.

А что, если клиентка не придет?

А что, если придет?

Ох, черт, и так, и так плохо!

*

Часы показывали четверть седьмого, и мадам Пим-глоу начинала нервно поглядывать в окно. На смену радостному предвкушению пришла тревога: клиентка опаздывала.

— Джорди? — приоткрыв дверь и наполовину высунувшись в коридор, хозяйка борделя позвала служанку. — Джордина? Джорди? Посмотри, к черному ходу никто не подъехал?

Не дождавшись ответа, рыжая мадам подобрала юбки и с ворчанием лично отправилась на поиски нерадивых горничных.

Уходя, она наказала:

— Оставайся здесь и следи за товаром. Если Колючке станет плохо, дай ему воды. Кувшин на тумбе.

И она ушла, красная от злости и нервная. Еще долго я слышала ее сердитый топот, то, с какой силой она впечатывала каблуки туфель в паркетные доски.

— Пить, — попросил Ирвинг хриплым и тусклым голосом.

Черные глаза лихорадочно блестели. Влажные волосы облепили виски и лоб. Эльф смотрел на меня с мольбой и облизывал сухие, потрескавшиеся губы. Широкие зрачки полностью затопили радужку.

— Сейчас, — засуетилась я, стараясь не пялиться Древнему между ног. Не глазеть на его оголенный член в вырезе штанов, на крупную распухшую головку, сочащуюся влагой, на мокрые завитки волос в паху. На все то безобразие, что сотворили с эльфом против воли.

— Пожалуйста, — выдохнул Ирвинг, пока дрожащими руками я наполняла стакан. Могучая грудная клетка эльфа тяжело вздымалась и опускалась. Пальцы рук, привязанных к изголовью кровати, нервно подрагивали. С тех пор как любовное зелье начало действовать, прошло около получаса, а Древний уже утратил боевой дух и больше не пытался сопротивляться. Собственное состояние явно его пугало.

Расширенные зрачки, поверхностное дыхание, мечущийся взгляд.

— Пить. Воды. Дис, прошу.

— Сейчас, сейчас, — я поднесла стакан к приоткрытым губам эльфа, но из-за трясущихся рук немного жидкости пролила ему на подбородок.

Зубы стукнулись о стеклянный край. Приподняв голову, Ирвинг начал жадно глотать воду, пока на дне стакана не осталось ни капли. Напившись, он обессиленно откинулся на подушку. По его вискам ручьями струился пот. Мышцы рук, груди, живота напрягались и расслаблялись.