Обрученные с Севером

Мы, нижеподписавшиеся, поверенный жены, своей Анны Николаевны Брусиловой действительный тайный советник Борис Алексеевич Брусилов, с одной стороны, а с другой — лейтенант флота Георгий Львович Брусилов, заключили настоящий договор о нижеследующем:

1. Я, Г. Л. Брусилов, получив от А. Н. Брусиловой для открытия и производства звероловного промысла и торговли законом дозволенными товарами в пределах Ледовитого океана, купил для этой цели шхуну.

2. Настоящим договором я, Г. Л. Брусилов, принимаю на себя нижеследующие обязанности перед А. Н. Брусиловой:

а) при первой возможности переуступить в полную ее собственность означенную сумму безвозмездно;

б) принять на себя заведование промыслом с полною моею ответственностью, с обязанностью ей давать отчет о ходе предприятия и о приходно–расходных суммах;

в) не предпринимать никаких операций по управлению промыслом без предварительных смет сих операций, одобренных и подписанных А. Н. Брусиловой, а генеральный баланс представить к концу года точный и самый подробный, подтвержденный книгами и наличными документами;

г) нанимать надлежащий экипаж с возможной осторожностью в выборе людей и вообще охранять шхуну от могущих быть несчастий.

3. Я, Г. Л. Брусилов, имею право просить А. Н. Брусилову о высылке мне необходимых сумм, но ни в коем случае не могу кредитовать от ее имени и все расчеты производить наличными деньгами.

За труды. Г. Л. Брусилова А. Н. Брусилова уплачивает ему из чистого остатка двадцать пять процентов, но лишь с той суммы, которая будет передана ей».

А вот отрывок из письма Георгия Львовича к матери, датированного 14 сентября 1912 года:

«…Вообще, она (Ерминия. — Примеч. авт.) очень милый человек. И если бы не она, то я совершенно не представляю, что бы я делал здесь без копейки денег. Она получила 200 рублей и отдала их мне, чем я смог продержаться, не оскандалив себя и всю экспедицию…».

Можете представить себе состояние руководителя экспедиции, боевого офицера, находящегося в такой ситуации? Из этих документов становится очевидным, что Георгий Брусилов так же, как и его тезка, Георгий Седов, уходил в этот суровый поход с чувством должника, которому никогда не суждено расплатиться. И оба они были готовы скорее погибнуть, нежели с бесчестием вернуться домой. Выбор до банальности прост: триумф или смерть. «Человек обычно поступает лучше всего, когда он не связан никакими финансовыми соображениями». Эти слова принадлежат Роберту Фолкону Скопу — человеку, снарядившему и возглавившему две тяжелейшие экспедиции в Антарктиду, кстати сказать, тоже во славу своей Родины.

Ко всему прочему, в Копенгагене уходящую в героический поход шхуну посетила вдовствующая императрица Мария Федоровна, и об экспедиции раструбили во всех газетах, причем не только в России. Но кому какое дело было до трудностей лейтенанта Брусилова? Да и вряд ли он сам поделился даже со штурманом своими проблемами. Уверяя колеблющуюся команду, что сам покинет судно, если не будет иного выхода, Брусилов в качестве аргумента приводит пример американской экспедиции лейтенанта Де Лонга на яхте «Жаннетта». После того как 13 июня 1880 года раздавленное льдами судно затонуло, его экипаж на трех шлюпках отправился к материку. Пример, прямо скажем, не совсем удачный, так как происходило это все совсем в другом районе Ледовитого океана, одна из шлюпок исчезла бесследно, а сам Де Лонг с частью экипажа погиб в устье Лены от голода и морозов.

Итак, после того как Альбанов подробно обрисовал экипажу реальное положение дел, в команде «Св. Анны» начинается разлад и брожение. В начале осени 1913 года происходит событие, ставшее точкой невозврата в отношениях капитана и штурмана. В найденном дневнике машиниста Губанова не все числа можно с уверенностью разобрать, но по контексту однозначно понятно, что это случилось еще до 16 сентября. Готов биться об заклад, что нечитаемая в нем дата — 9 сентября 1913 года. Именно в этот день в судовом журнале капитан оставляет запись: «отстранен от своих обязанностей штурман Альбанов…». В своем дневнике Владимир Губанов так описывает произошедшее:

«… капитань и штурманъ поругались… Шленский… разнимала ить… Денисовым…».