Обряд копья

Я с трудом качнул головой, принимая свою судьбу. Да, так должно быть, совсем забыл, что, убив одного из племени зверей в круге, нужно доказать, что ты это сделал не зря и стал сильнее. В душе зашевелился страх. Едкий и мерзкий, он шептал на ухо о том, что я недостоин, что я — гнилое семя. Без горшочка бой со зверем — верная смерть. В круг приходят только молодые без горшочка, таков закон. Второй бой же будет насмерть с тем, кто уже получил горшочек, но ещё не сильно освоился с ним. Как должен был я. Но я-то гнилой…

Я сжался в комок от неожиданности, когда мне на голову легла большая и мягкая ладонь, она ласково прошлась по волосам.

— Я обещал твоей маме, что верну тебя. Так что ты победишь, я в тебя верю, — волна прошуршала с ласковой заботой, с силой веры.

Но мне стало ещё хуже от его слов. Я же… я недостоин такой заботы. Резко затошнило, отчего я чуть не избавился от еды прямо на Дрима. Но спасла мысль. Даже не мысль — одно слово. Никто. Никто. Никто. Никто… Никто.

Чуть оклемался — сразу тайком вытер предательскую слезу. И стал делать тренировку без жалости к гудящим мышцам. Пустая голова избавила от страданий, и я не остановился после окончания медитации, сразу же начал второй цикл. Потом третий.

— Пора, — прошуршала спокойная волна, прервав четвёртый цикл на середине.

Глава 15

Дрим провёл меня по очень старой тропе, которая проходила чуть в стороне от нашей стоянки, тоже старой. Тропа заканчивалась ровно выложенным камнями кругом, в центре которого росло тонкое деревце. Лишь подражание кругу священного копья, но едва ли в нём пролилось крови меньше, чем в настоящем.

В прошлый раз я попал в кольцо спящим, в этот же раз должен был сделать это сознательно. То, что раньше стучалось мне во снах, приходило в тысяче фантазий, теперь давалось мне с невероятным трудом. Будто по чужой воле я перепрыгнул нагромождение тщательно вычищенных от грязи и мха камней, лишь в некоторых трещинах было видно, что обезьяны чистят их как могут.

Оказавшись внутри, я достал кинжал. В этом круге не нужно сражаться голым для большей награды от копья, человеческая шкура слишком тонка по сравнению со звериной. Кстати о награде… а что я получил? Видения каких-то мест? Там в круге мне всё казалось сном, но сейчас я в первый раз задумался о том, что же мне показало копьё. Так задумался, что чуть не пропустил момент, когда оказался в круге не один. С противоположной от меня стороны в круг запрыгнула большая рыжая обезьяна, она держала в руке длинную палку с каменным наконечником, имитируя этим копьё.

Я медленно достал из ножен свой кинжал, держа его обратным хватом. Сам не знаю почему, но мне так было удобнее, и даже с чужаком я держал его так же. Забавно, что я так легко сроднился с этим оружием. Будто меня совершенно не волновала схватка, всмотрелся в переливы чешуйки, будто медь с синими прожилками. Но медь не может резать камни, даже стихийная медь редко бывала хороша для оружия. А ещё к этому материалу не приставала плоть чужих и не разъедала его, хотя я точно знал, что даже лучшая стихийная сталь темнеет от неё. Лишь слёзы Старшей Сестры обладали таким свойством, насколько мне известно. Неужели вся шкура дракона — из них? Беда.

Обезьяне надоело потрясать своей палкой передо мной, она прыжками поскакала вперёд, с виду неловко, но я знал, что обезьяны очень сильные звери. Я буквально вбил себя в состояние пустой головы, чтобы справиться со страхом, который сковывал мои руки и голову.

И снова обезьяна сделала первый ход, метнув в меня чем-то вроде ежа, я привычно поймал снаряд на кинжал, отбив его назад в противника. Ёж взорвался где-то между нами, сбив рывок зверя и ударив меня в грудь одной из игл. Внешняя рубаха из обычной ткани не выдержала снаряд, но нательная легко его отразила. Обезьяна же будто впитала в себя три иглы, попавшие в него. Ясно, это стихия. Необычная, но пока довольно бесполезная против чужих, ясно, почему именно его выбрали для боя. Он был слаб.

Зверь зло заухал, тут же подскочив ко мне и неуклюже ткнув своей палкой. Понимаю, мне тоже мешалось копьё. Алый росчерк просвистел в сантиметре от отпрянувшей морды. Очередной замах палкой, но зверь был не глуп, копьё упало на землю, а из руки в упор в меня ударил очередной ёж. Он застрял в одежде, не в силах навредить маминому подарку, пришлось прикрыть лицо предплечьем, чтобы мне в лицо не вонзились чёрные иглы.

Красная обезьяна обиженно заухала, поняв, что её шипы мне не вредят, но я не зевал и, подскочив близко-близко, ударил кинжалом ей в грудь, шкура треснула, как переспевшая горшинка. Меня залило кровью, а потом обезьяна замолотила лапами во все стороны, истошно вереща. Второй мой удар прервал её страдания. Вот так вот легко. Но я не обманывался, даже с пустой головой до меня доносились отзвуки мыслей, что я победил нечестно, мамина рубаха и Трогов кинжал просто были слишком хороши.