Образ смерти

– Вам понятно, что вы обвиняетесь в нападении, похищении, насильственном лишении свободы и убийстве шести женщин на территории Нью-Йорка, в похищении и насильственном лишении свободы Ариэль Гринфельд, а также что впоследствии вы будете подвергнуты допросу глобальной полицией в связи с похищением, насильственным лишением свободы и убийством женщин в других местах?

– Да, понятно. – По-прежнему добродушно улыбаясь, он сложил свои пухлые ручки на коленях. – Может быть, нам стоит сэкономить время? Давайте я сразу признаюсь во всем, что мне инкриминируется? Все возьму на себя? Или вас не устраивает столь прозаическая развязка?

– Что-то вы уж больно оптимистично настроены, – нахмурился Фини. – Вы что, не понимаете, что вам придется провести остаток вашей жалкой жизни в каменном мешке?

– Это вы кое-чего не понимаете. Нет, каменный мешок мне не грозит. Я тихо закончу свои дни где-то в течение следующих суток в соответствии с поданным мною и удовлетворенным заявлением на эвтаназию. Разрешение на эвтаназию, – любезно пояснил Лоуэлл, – будет признано действительным, так как мои доктора признали, что я смертельно болен, и подтвердили мое право на добровольный уход. А мои адвокаты заверили меня, что это разрешение имеет приоритет даже перед уголовными обвинениями. Ни полиция штата, ни глобальная полиция не могут отменить право человека на добровольный уход из жизни. К тому же эвтаназия экономит значительные средства. Поэтому… – Лоуэлл выразительно пожал плечами.

– Думаешь, ты сумеешь соскочить, уйти от ответственности, просто приняв горсть таблеток? – не выдержал Фини.

– Совершенно верно. Именно так я и думаю. Поверьте, это совсем не то, на что я надеялся. Я не закончил свою работу, не завершил ее. Ты должна была стать моим последним шедевром, – обратился он к Еве. – Кульминацией моих трудов. Покончив с тобой, я начал бы готовить свой собственный уход с сознанием исполненного долга. И утешает меня лишь мысль о том, что я успел не так уж мало.

– Что ж… – Ева откинулась на спинку стула и кивнула. – Похоже, ты здорово прикрыл свои тылы. Я должна сказать, Боб, ты предусмотрителен. Обо всем подумал. Позволь выразить тебе мое восхищение. Когда убийца неряшлив, совсем не то удовольствие его брать.

– Порядок – мой девиз.

– Да, я заметила. Спасибо, что сэкономил нам время. Ценю твою готовность признаться во всем, но мы проделали такую колоссальную работу, что теперь хотелось бы уточнить детали. Считай это нашей кульминацией. Итак… Да, хочу сразу предупредить, это займет какое-то время, – добавила Ева с любезной улыбкой. – Может, хочешь чего-нибудь попить? Я сама все никак в себя не приду после той дури, что ты мне вколол. Вот и собираюсь пойти купить себе немного холодного кофеина. Хочешь, могу тебе чего-нибудь взять. Что тебе принести?

– Это очень любезно с вашей стороны, лейтенант. Я хотел бы выпить чего-нибудь освежающего.

– Считай, что оно у тебя уже есть. Фини, пошли со мной. Я и тебя угощу, если хочешь. Остановить запись.

– Какого черта?.. – начал было Фини, когда они вышли из комнаты для допроса, и осекся на полуслове.

Любезная улыбка исчезла. Все в Еве как будто окаменело – лицо, глаза, голос.

– Я знаю, как это уничтожить, но ты меня ни о чем не спрашивай. Обещай, что даже не упомянешь об этом. Никогда. Когда вернемся туда, – она мотнула головой в сторону комнаты для допроса, – подыграй мне. Мы выясним у него все детали и упечем его. Дай мне свой телефон, хорошо? А то он мой отнял, а нового я еще не завела. Подожди меня здесь.

Ева взяла у Фини сотовый телефон, прошла по коридору и остановилась возле торговых автоматов. И позвонила Пибоди в секретном режиме.

– Ничего мне не говори. По имени не называй. Скажи Рорку – только тихо! – чтобы вышел на минутку. И запомни: этого разговора у нас не было.

Отключив телефон, она уставилась на автомат с напитками.

Через несколько секунд к ней подошел Рорк.

– Лейтенант?

– Купи мне пепси, имбирную шипучку и крем-соду. Я хочу, чтобы ты его уничтожил, – сказала Ева, понизив голос. – Ты можешь уничтожить его разрешение на эвтаназию? Так, чтоб никаких следов не осталось?

– Да, – ответил Рорк и заказал напитки.

– Это незаконно – то, о чем я тебя прошу. Но я дала слово, что он за все заплатит. Я поклялась Ариэль. И в конференц-зале перед уходом я им всем дала слово. Поэтому я преступаю закон.

Рорк взял из автомата жестянки и передал Еве. Его глаза, пристально вглядывающиеся в ее лицо, говорили больше, чем любые слова.

– Мне надо идти, – заговорил он как ни в чем не бывало спокойным и звучным голосом. – Очень жаль, что не могу остаться, дождаться тебя, но мне должны поступить важные звонки и сообщения, а ты отдала мой телефон Ариэль. Я постараюсь вернуться, как только восстановлю связь. Если не успею, увидимся дома.

– Ладно, я поняла. Спасибо.

На этом они разошлись. Ева вернулась к Фини.

– Я купила тебе крем-соду.

– Какого черта?