Оборотень. Новая жизнь

На следующий день Макс встал рано. Он сам не понимал, зачем его понесло в лабораторию в шесть утра, но поймал себя на том, что отрабатывает возможные сценарии, начиная с того, как он пошлет фон Кнобельсдорфа, и заканчивая проведением операции. Сможет ли он это сделать? Макс хорошо знал, что он далеко не герой, но и негодяем тоже не был. Тогда сможет ли он этого не сделать? Он сознавал, что информация о его отказе дойдет прямиком до Гиммлера. И что будет тогда? Его судьба окажется в руках этой елейной крысы. Наклонившись вперед, Макс в отчаянии схватился за голову. Каким же он был идиотом! Его судьба все время была в руках у Гиммлера, с того самого момента, как он отослал на конкурс свою дурацкую работу. Что бы теперь ни произошло, он может винить в этом только самого себя. Но несет ли он за это ответственность? Моральная трусость, как когда-то заметил Арно, обожает скрываться за красивым фасадом.

Макс все ждал, курил и думал, пока в девять утра в лабораторию наконец не доставили пациента.

Макс не ожидал, что ему пришлют ребенка, девочку. Она пришла из лагеря вместе с Михалом в сопровождении охранника.

Девочка была маленькой, темноволосой и, разумеется, голодной; глаза на исхудавшем личике казались очень большими. На робе у нее был нашит фиолетовый треугольник, обозначающий свидетеля Иеговы. Макс отослал охранника, а сам вместе с Михалом зашел в каморку, сел и закурил, глядя на девочку. На вид ей было лет семь, не больше. Макса охватила дрожь. Так вот кого выбрал фон Кнобельсдорф! И эту девочку нужно убить самым ужасным способом. Макс взглянул на ее имя, написанное на робе: Мария Амсел. Внезапно он как будто очнулся. Ничто на свете не сможет заставить его умертвить ребенка.

Макс взял телефонную трубку и набрал номер начальника лагеря Хааса.

– Говорит доктор Фоллер. Пациент, которого вы прислали, мне не подходит.

– О, док, как же так? Вам не подходит именно эта девочка? Вообще-то девочки подходят всем!

Начальник лагеря еле сдерживал похабный смешок. Макс слышал, что кто-то рядом с ним смеется во всю глотку.

– У нее нет родственных связей с лагерными заключенными.

– Нет, есть, просто ее мать сейчас красит посудомоечную на втором этаже. Позже, когда приедет фон К, мы пришлем ее к вам.

– Эта девочка все равно мне не подходит. Я…

– Все равно не подходит!

В кабинете Хааса раздался взрыв хохота.

– Что в этом смешного?

– Просто мы тут заключили пари, что вы не захотите девочку.

– В каком смысле?

– Мы сочли, что девочки… хм… не вполне соответствуют вашим вкусам.

Максу стоило огромных усилий сдержаться.

– Для моего эксперимента нужен пациент, дни которого сочтены.

– Ну вот и сделайте так, чтобы она не прожила долго, – цинично ответил Хаас. – Можете отослать эту девочку обратно, и мы, если хотите, обработаем ее так, что она будет вам подходить. Но знаете, что я вам скажу, доктор? Заключенные – это ценный ресурс, и пока один из них не умрет, следующего вы не получите. Хренов гомик. – И с этими словами начальник лагеря бросил трубку.

Таким образом в крошечной комнатке у Макса было уже два ребенка, которых нужно было защитить. Он глянул на хронометр. До приезда фон Кнобельсдорфа оставалось еще несколько часов. Для начала Макс сходил в столовую и принес оттуда немного хлеба и суп. Было приятно сознавать, что он делает нечто такое, что входит в обязанности врача: заботится о нуждах больных. Вернувшись с подносом в лабораторию, Макс предложил девочке поесть. Но она отказалась, потому что была слишком напугана.

– Михал, – сказал он, – заставь ее поесть – ей это необходимо. Я скоро вернусь.

Парнишка кивнул и добавил:

– А сигарету?

Макс дал ему парочку сигарет, а не всю пачку, как делал обычно. Просто почувствовал, что остальные понадобятся ему самому.

Посудомоечную на втором этаже Макс отыскал быстро. Бригада женщин полностью ремонтировала это помещение, а не просто красила, как заявил комендант лагеря. Может быть, он не туда попал?

– Мария Амсел, – громко сказал Макс. – Есть ли среди вас мать Марии Амсел?

Одна женщина подняла на него глаза; она была очень бледная и худая, как все.

– Это я, – ответила она.

– Вы – свидетельница Иеговы.

– Да. Воздадим же хвалу Господу нашему через Иисуса.

«За что же, интересно, воздавать ему хвалу? – хотелось спросить Максу. – За те ужасы, которым он вас подвергает?»

– Ваша дочка тоже свидетельница Иеговы?

– Слава Господу, да.

Макс взял женщину за руку. Он стрельнул выразительным взглядом в сторону капо, упреждая его протесты и возражения, и вывел ее в коридор.

– Я должен вам кое-что сказать. Действовать необходимо очень быстро, поэтому отвечайте мне немедленно. Сегодня я должен убить вашу дочь.

Глаза женщины наполнились слезами. Ее затрясло, она вскинула вверх сжатые в кулаки руки, но не ударила Макса – просто беспомощно размахивала ими в воздухе.

– Мы еще можем ее спасти, – сказал он. – Я хочу, чтобы вы велели дочери отказаться от своей веры. Тогда не будет никаких причин удерживать ее здесь, тем более убивать, – это будет просто незаконно. Я не смогу сразу вывести ее из лагеря, но это будет большим шагом в нужном направлении.