Обольстительница в бархате

— Я должна написать про платье леди Глэдис, — заявила Леони. — И уделю ему главное внимание, потому что оно было прекрасным и потому что еще недавно все любопытствовали, в чем она появится.

— Мы можем написать, что «нечаянно услышали», как она упомянула странных личностей, которых к себе притягивает «Воксхолл», — подхватил Лисберн. — А потом напишем, что ждем дальнейших сообщений от корреспондентов. Таким образом, сцена, свидетелями которой стали все, приобретет характер загадки, которая еще потребует своего разрешения, а не скоропалительных выводов.

Такое могла бы придумать Софи, хотя она добавила бы еще немного драматизма. Леони медленно кивнула.

— Это… очень хорошо.

Лисберн отпустил ее руки.

Она взялась за перо. Уставилась на лист бумаги.

— Возможно, я сумею написать это под вашим наблюдением. Вы снабдите меня деталями, которые имеют отношение к платью, а я изложу события. Или я продиктую вам свою часть, а вы запишете?

Она подняла голову.

— Я заметила, что вы предложили два варианта, и в обоих вы принимаете участие.

— Чем быстрее мы покончим с этим… — Голос у него зазвучал низко и томно. — …Тем быстрее мы сможем перейти к вещам, требующим меньших умственных усилий.

Мисс Нуаро отложила перо.

— Я выпью бренди.

* * *

С помощью Лисберна все было сделано быстро, и результат получился намного лучше, чем если бы Леони писала сама. С этим она легко согласилась. Ее стихией были цифры, а не слова.

За полчаса он надиктовал ей умный и довольно занятный кусок текста, который включал в себя три сплетни, коих Леони еще не слышала. Лисберн даже отредактировал ее описание туалетов «Модного дома Нуаро». Он лихо управлялся с прилагательными, чего она делать не умела. Но лучше всего у него получился отрывок о леди Глэдис. Даже принимая во внимание, насколько он терпеть не мог эту даму, Лисберн подробно рассказал о ее ансамбле, а также обильно и по-доброму процитировал ее комментарии. Он был почти лиричен.

Кроме того, Лисберн попытался защитить лорда Суонтона, и Леони поняла, что он чувствовал. Она с радостью пожертвовала бы своими чувствами, чтобы спасти сестер и племянницу.

Бренди, выпитый во время их совместной работы, сделал личную жертву менее болезненной. А еще он вынудил ее не так торопливо спускаться по лестнице с драгоценным текстом в руках.

Вообще-то она не была пьяна. Для этого потребовалось бы выпить немного больше нескольких бокалов вина и одного бокала бренди. Однако мир вокруг стал добрее, и равновесие ее нельзя было назвать идеальным. Когда мисс Нуаро открыла заднюю дверь, теплый ночной воздух хлынул навстречу, заставив ее покачнуться и сделать шаг назад. Но она быстро пришла в себя. Сунула послание в ящик, откуда посыльный Тома его заберет, и вернулась в дом.

Закрыв дверь на засов, Леони направилась к лестнице, когда увидела шляпу Лисберна. Она так и лежала на полу возле стола, куда он хотел ее закинуть. Леони подобрала шляпу и отряхнула. Сначала решила положить на стол. Потом передумала и надела на голову.

Она услышала движение на верхнем этаже. Вспомнила, что он здесь не живет и должен уйти домой. И что ему, разумеется, нужно одеться. Постояла, размышляя, вернуть шляпу на стол или нет. Она была ей велика, и это почему-то рассмешило Леони. Кроме того, шляпа пахла Лисберном, и мисс Нуаро не была полностью готова отпустить его.

Она не торопилась подниматься по лестнице, растягивая удовольствие, насколько это возможно. Когда добралась до последней ступеньки, остановилась и приготовилась попрощаться примерно так же, как обычно готовилась проводить какую-нибудь капризную клиентку или выйти на сцену перед половиной светского общества и попросить денег.

Леони вошла в гостиную. И замерла в дверях.

Несомненно, шаги, которые она услышала, принадлежали Лисберну, который перенес сюда их одежду из переговорной на первом этаже. В данную минуту он сортировал одежду по двум стопкам — свою и ее. Лисберн оторвался от работы и уставился на нее.

Она вздернула подбородок, расправила плечи. И, сложив руки на талии, послала ему сногсшибательную улыбку, унаследованную от Делюси.

Он уронил жилет.

— Я собирался поступить благоразумно и отправиться домой. Но, должно быть, сошел с ума, решив, что могу быть благоразумным, когда вы не в себе. Cherie, мне кажется, вы пьяны.^[19]

— Конечно, нет, — замотала головой Леони.

— Вы почти без одежды, и на вас моя шляпа, — заметил Лисберн. — Как вы это назовете?

Леони совсем забыла про шляпу. Разве можно было это забыть? Она ведь у нее на голове.

— Ладно, не важно, — сказал Лисберн. — Я называю это соблазнительным. Иди сюда.

Он протянул ей руки. В этот раз она не стала спорить и направилась прямиком в его объятия. В эту же секунду ее сердце воспарило.

* * *

Под покровом ночи ему нужно покинуть дом через заднюю дверь и, миновав двор, переулком выйти на улицу. Он уйдет не замеченный никем, разве только какой-нибудь служанкой, которой не удалось заснуть из-за суматохи, которую они тут подняли.