Обольстительница в бархате

— Прошу прощения, Лисберн, — приглушенно заговорила она. — Мне не хотелось нарушать ваш тет-а-тет. Мы можем пока побродить по магазину. Или пройтись до дворца и попытаться взглядами смутить караульных.

— Не нужно, — начал он. И вдруг замолчал, потому что Глэдис склонила голову набок и стала внимательно вглядываться в него.

Хотя Саймон не сомневался, что ей ничего не удастся прочесть на его лице, он ощутил себя выставленным напоказ. В то же самое время ему стало понятно, что мужчины видят в ней: умные глаза, прекрасный цвет лица… И неожиданную доброту, с которой она смотрела на него.

— Ты очень любезна, — сказал Лисберн. — Но мое дело может подождать до другого дня.

— Нам не стоило приходить так рано, — сказала Глэдис. — Но прием, ты же понимаешь. В пятницу. Весь свет соберется там, а теперь всем нужны наряды от «Модного дома Нуаро», поэтому мы заявились пораньше, чтобы избежать толкучки. Мадам со своими помощницами соорудили мне еще одно потрясающей красоты платье. Они могли бы не особо стараться ради такой бочки. Но нет, они предупредительны и привередливы, а я должна стоять и позволять им колоть себя, подрезать и ворчать.

— Прием, — повторил Лисберн с отсутствующим видом.

— Мамочка устраивает, — пояснила Клара. — Конечно, вы с лордом Суонтоном тонете в приглашениях, но наше просто ускользнуло от твоего внимания. Ведь мамочка устраивает гранд-бал каждый год в конце сезона. В последний день июля. Роскошный, тщательно расписанный, чтобы заставить скрежетать зубами устроительниц остальных балов.

— В этот раз бал вызовет шок, — таинственно зашептала Глэдис. — Прежде всего потому, что я там буду. — Она засмеялась. — В бронзовом или закатном или как там они называют этот цвет. Озарю собою весь зал.

— И мы пригласили мою новую сестру, — сообщила Клара. — Приедет леди Лонгмор. Герцогиня тоже будет. Нам осталось только упросить Леони, и тогда о нас заговорит весь Лондон!

Он посмотрел на мисс Нуаро и заметил, как слабый румянец окрасил ее щеки.

— Да-да, мы обсудим это позже, — кивнула она. — А сейчас не могли бы дамы оказать любезность и пройти в примерочную? У нас важное дело, но оно не займет много времени, я права? Проходите, проходите, будьте любезны.

Она величественно проводила их до двери, передав там на руки подоспевшей Джеффрис.

Когда девушки оказались за дверью, ведущей в святая святых, Леони повернулась к нему.

— Я могу представить, почему ты пришел.

— А почему бы мне не прийти? — спросил Лисберн. — Ты думаешь, я все забываю так же легко, как ты?

Она молчала.

— Я понимаю твои доводы, — снова начал он. — Я их понимаю, и меня уже мутит от понимания. Твой магазин! Я знаю. Я должен уважать твое дело, иначе я не уважаю тебя. Но моя гордость жутко уязвлена, и я не могу вести себя разумно. Мне нужно держаться подальше отсюда и больше не разговаривать с тобой. Давай уточним условия нашего пари…

— Какие именно условия? — тихо спросила Леони.

— Никто не собирается ей делать предложение. — Он понизил голос. — Во всяком случае, не так скоро. Это не из-за нее самой — ты сотворила с ней чудо. Даже мне она понравилась.

— Я всего лишь одела ее, — возразила Леони. — Все остальное она сделала сама.

— Под твоим руководством, тут нет сомнения. И с помощью какого-нибудь любовного напитка, который ты состряпала здесь, в подвале. Но любой, кто сделает ей предложение, будет иметь дело с ее отцом, и мне кажется, что потребуется определенное время и какая-то дикая, бездумная страсть, чтобы один из ее нынешних воздыхателей осмелился на это. Я не сомневаюсь, кто-то из них испытывает к ней чувство привязанности. Но это не та необузданная страсть, которая подвигает мужчину войти в логово льва или повторить подвиги Геракла. Это совершенно другое.

— Ты считаешь, что одной любви недостаточно?

— Это должно быть настоящее, мощное чувство.

Она сложила руки на талии.

— Ты боишься, что я проиграю пари?

— Да, верно, — кивнул Лисберн. — По правде говоря, ты можешь и выиграть. Странные вещи иногда случаются. Преобразившаяся Глэдис, например. Но вероятнее всего — да, ты проиграешь и… — Он замолчал.

— На твоем месте я бы не беспокоилась, — сказала Леони. — И я совершенно точно знаю, куда повешу Боттичелли.

Это была очень удачная реплика для ухода, и поэтому она повернулась и пошла к двери. Лисберн чуть не упустил ее.

— Леони!

Она остановилась, потом обернулась с загадочным выражением лица.

— Ты собираешься на бал? — спросил он.

Она покачала головой.

— Леди Уорфорд сдалась и пригласила Софи и примирилась с существованием Марселины главным образом для того, чтобы позлить своих подруг. Но у меня нет титула, и я продолжаю работать здесь. Я обшиваю большинство из тех дам, что приглашены на бал. Все они появятся у меня на этой неделе. Какая-то нелепая ситуация!

Лисберн приблизился к ней.

— Я объясню тебе, в чем заключается настоящая нелепость, — сказал он. — Ты приложила массу усилий, чтобы изменить Глэдис. Я знаю, это было нелегко, потому что знаю Глэдис. Или какой она была. Это шанс увидеть плоды своих трудов.

— Я видела их в «Воксхолле».

— «Воксхолл» — не то.