Обломки нерушимого

Глаза его были все еще открыты, но жизни в них больше не было. Крохотной частью своего разума, той, что еще не была отравлена страхом, Рэми поняла, что только что произошло. Следуя какому-то внутреннему наитию, она вернула окровавленную палочку в футляр, а сам футляр закинула в сумочку. Затем Рэми присела возле Элая, положила руку на его мертвую грудь.

– Да как же… я могла… такое сделать с тобой? – вся изогнувшись, глотая слова, выговорила Рэми.

Она обняла тело брата и залилась истерическим воем.

* * *

Рэмисента спокойно дошла до своей комнаты, закрылась. После всего пережитого ей ужасно хотелось побыть одной, в тишине, до наступления всеобщего потрясения. Брату уже ничем не помочь, его найдут очень быстро и без ее участия.

Последние мгновения на свободе!

В полном упадке духа Рэми брякнулась на пол и замерла в боязливом ожидании со склоненной головой и устало раскинутыми ногами. В голове ее как-то сама собой утвердилась мысль, что обитатели «Греджерс» уже знают обо всем. Ведь все в ней так и кричит о том, что она натворила. Рэми была уверена, что кто-то видел, как она, зареванная, уничтоженная, покинула парк. И этот «кто-то» обязательно сообщит обо всем полиции. Возможно, найдется еще какой-нибудь свидетель, который слышал их ссору, что предшествовала трагической развязке. Тут и не нужно быть опытным блюстителем порядка, чтобы догадаться, как обстояло дело и кто причастен к нему.

Неизвестно, сколько времени прошло до того, как за Рэми пришли миссис Ворчуковски, Диана и Эл. Она встретила их в состоянии истощенной впечатлительности: ничуть не удивилась, ни о чем не спросила. Те трое, напротив, были так сильно встревожены, что и не обратили внимания на то, как Рэми реагирует на их слова, на все это горестное известие. Рэми послушно, с фантастической безбоязненностью шла к той злосчастной беседке. Совсем скоро ее арестуют на глазах всего школьного общества. Братоубийца…

– А ну быстро все вернулись в торжественный зал! Я приказываю! – драла глотку Бригида, никого не подпуская к месту преступления.

Но интерес учениц, учителей и гостей торжества был слишком велик, и даже страх перед Ворчуковски не остановил их. Толпа только увеличивалась. Сотрудники полиции были уже тут как тут: осматривали место происшествия, труп, опрашивали уборщика, что обнаружил Элая и стал зачинщиком последующего переполоха. Элеттра и Диана обнимали с обеих сторон Рэми, гладя и целуя ее смертельно-бледное лицо и бросая друг на друга тревожные взгляды. Рэми была слишком переутомлена, на все отвечала замедленными реакциями и каким-то одурманенным взглядом. Но несмотря на кажущееся патологическое безразличие ко всему, Рэми все хорошо понимала и уже готовилась к тому, что ей в ближайшее время предъявят обвинение.

– Проследите, пожалуйста, чтоб никто не покинул территорию школы, пока мои люди тут работают, – обратилась к директрисе женщина-инспектор.

– Вы полагаете, что убийца все еще здесь? Среди… нас? – с нервической дрожью в голосе спросила Голди.

– Очень может быть.

Рэми с огромным удивлением вслушалась в этот короткий диалог. Неужели никто не удосужился сообщить про нее? Неужели никто ничего не видел и не слышал?!

А в это время Алесса бежала по коридору резиденции преподавателей, задыхаясь от рыданий. Засим она ворвалась в комнату мистера Эверетта и прокричала:

– Джераб, это ужас!!! Ты знаешь, что произош… ло?

* * *

«О чем он думал в последнюю минуту жизни?» – задалась вопросом Рэмисента, глядя на тело брата, упакованное в черный патологоанатомический мешок. «Понял ли он то, что я не хотела его смерти?.. Это жестокая шутка судьбы! Или…» Тут Рэми вспомнила свою жуткую, абстрактную картину, что она написала в Доннидэе, в горячке. Бабушка увидела на ней сцену убийства. Два человека… Один лежит в луже крови, а второй стоит рядом. Неужели Рэми тогда изобразила себя и Элая? Выходит, это не плод расстроенного сознания, а пророчество? Как это возможно? Трудно всему этому найти объяснение. «Нет, это вздор! Стоит ли цепляться за какие-то мистические совпадения, дабы найти себе оправдание? Предвидела ты это, случайно ли все сделала… Какая разница? Ты убила его! Ты! убила! брата! И сидишь сейчас такая несчастненькая, слушаешь сочувственные слова Дианы и Эл… Нормально ли это?! Ты должна! должна! должна! ответить за то, что совершила! Сознайся!»

Рэми сорвалась с места, подбежала к женщине-инспектору.

– …Я… это… – задыхающимся шепотом проговорила она.

– Что? – нахмурилась женщина в форме. – Что вы хотите сказать? Я вас не понимаю.

– У меня есть предположение, кто мог убить парня.

Это сказал Бертольф. Аккурат в тот момент, когда Рэми тщилась произнести признание, он подошел к инспектору.

– Представьтесь для начала.

– Я Бертольф. Заведую тут хозяйственной частью. Незадолго до того, как вся эта беда случилась, я видел на этом же месте Элая с Никки Дилэйн, старшеклассницей. Они громко ругались, мне даже пришлось отчитать их.

– Ругались? – сразу же заинтересовалась инспектор. – Из-за чего? Есть догадки?

Бертольф беспомощно развел руками: