Обломки нерушимого

Достигнув своей главной цели, – испортить всем настроение, – Бригида отпустила своих подопечных.

Искра и Никки вошли внутрь своего домика, устало огляделись. Внутренняя планировка и убранство всех домиков были одинаковыми: переступив порог жилища, ты сразу оказываешься в небольшой опрятной комнате с кроватью у окна и креслицем рядом, столом со стульями в центре, шкафом у дальней стены, камином, телевизором с противоположной стороны; здесь же, на первом этаже, находились ванная и туалетные комнаты; еще был второй этаж (он тоже располагал одной уютной комнатой), куда вела добротная деревянная лестница. Весь интерьер при этом был выполнен в деревенском стиле: стены отделаны темными дубовыми панелями, такого же тона и из того же материала отполированный пол; занавеси, скатерти, накидки на стульях и кресле, коверчик – все с клеточным орнаментом в бордовой расцветке.

– Ты где будешь спать? Здесь или наверху? – спросила Никки.

– Там… где ты не будешь спать.

– Тогда иди наверх.

Никки швырнула свою сумку на кровать, сама плюхнулась туда же и после с раздражением отметила, что ее соседка не торопится занимать свою комнату. Искра стояла в углу, как затравленный зверек, глядела в пол.

– Никки… ты заселилась со мной, потому что мы подруги или по какой-то другой причине?

– Хочешь узнать, дружим ли мы до сих пор?

– Да, хочу, Никки…

– В наших отношениях ничего не изменилось. Можешь расслабиться. А вот мне теперь расслаб-ляться никак нельзя, – последнюю фразу Никки произнесла вполголоса.

– А остальные… они еще дружат со мной?

– Вот на это надеяться не стоит.

Скандальное прошлое Искры стало новостью лишь для учениц. Миссис Маркс все знала с самого начала. Директриса сделала исключение, приняв Искру в «Греджерс», поскольку бабушка новенькой, Болеслава Гордеевна, была ее близкой подругой. Миссис Монтемайор смогла убедить главу «Греджерс» в том, что ее внучка больше не представляет угрозу обществу, Искра получила достойное лечение в России. К тому же Искра поразила Голди превосходными результатами вступительных экзаменов. Школа «Греджерс» всегда великодушна к светлым умам. И все же то выступление Дианы на маскараде не могло не сказаться на отношении общества к Искре. Многие начали сторониться ее, были и те, кто открыто осуждал ее, но последних было очень и очень мало. Большинство же продолжало поддерживать Искру, ввиду страха и благоговейного преклонения перед ее выдающимися способностями в спорте и учебе. Все лишь надеялись на то, что выездные соревнования все расставят по своим местам: если Искре суждено и дальше главенствовать в «Греджерс», то она вернется победительницей.

– Искра, ну что с тобой не так?! Какой следующей новостью о тебе меня огорошат? Может, ты убила кого-то, расчленила и закопала в парке? А что, я слышала, в вашем Петербурге это не редкость. Можно сказать, русская забава!

– Мне не довелось еще убить кого-то и расчленить. Это не ложь.

– Ну слава богу. Успокоила!

– Ева мне очень нравилась. Я хотела стать ее подругой, но…

– Да не хочу я слушать твои оправдания! – остервенело вскричала Никки. – Ты хотела заживо сжечь ее, Искра! Господи!!! Разве это можно как-то оправдать?! Иди… Не мозоль мне глаза. Мы с тобой друзья. Запомни это! – с тревогой в голосе прибавила Никки. – Я не хочу стать твоей следующей жертвой…

Искра посмотрела на Никки. Ее красивые, грустные глаза показались окнами, из которых глядела напуганная, удрученная и жаждущая любви душа. Искра снова понурила голову и молча поднялась на второй этаж.

«Вот это я влипла… капитально», – подумала в страхе Никки, обвив себя руками.

* * *

Бедолага Каприс сидела в баре и заливала свое горе «Айрн-Брю». Под ее ногами будто разверзлось жерло адской пропасти, она упала туда и оказалась узницей мрака и ужаса, зловония, страшнейших пыток. Так восприняла Каприс свое соседство с миссис Ворчуковски. Та контролировала каждый ее шаг, не разрешала пользоваться телефоном дольше трех минут (она засекала время!); те книги, что привезла с собой Каприс, тоже оказались под запретом, так как Фригида посчитала их чересчур ординарными, препятствующими развитию девичьего умишка; о просмотре телевизора и речи не могло идти; даже в туалет отпускала с неспокойной душой. Благо мистер Теджейро, решив все вопросы с конеперевозчиками, позвал команду на тренировку. Наконец-то можно было отдохнуть от вездесущей надзирательницы! После тренировки Каприс и наведалась в бар.

– О, «Черные монстры»! И снова здравствуйте! – услышала Каприс знакомый грубый голос. Он принадлежал Гризель Киннэрд, что представляла школу «Нордвесчер». Вместе с Гризель бар заполонили: ученица школы «Авалон» – Хайед Мадейра, Пернилл Корбетт из Академии им. Святого Патрициана и Мерсия Эсмонд, воспитанница «Саутвелла». Перечисленные всадницы были лучшими в своих командах и предпочитали держаться компании таких же, как они, лидеров. – Ходят слухи, что в «Греджерс» революция. Это правда, что вы свергли Брандт? – полюбопытствовала Киннэрд.