Обходной контроль

Мейсон странно взглянул на меня, пожал плечами и направился за своими картами. Вдали на стене я увидел телефон-автомат. Бросив монетку, снял трубку, назвал оператору два номера, по которым могла быть Рондина, и стал ожидать, пока оператор соединит меня с ней. Ни один из номеров не отвечал. Тогда я дал оператору номер Эрни Бентли и стал ждать, зная, что если Рондина звонила в Ньюаркский центр, то об этом звонке обязательно знает Эрни. Он был на месте. Я назвал себя и спросил:

— Рондина звонила?

— Так точно, но она не разговаривала с Ньюарком. Верджил связывался со мной, но я не мог соединить его с тобой, потому что не знал, где ты.

— И что, никакой информации?

— Ничего. Она была чем-то взволнована, сказала, что совершенно необходимо, чтобы ты связался с ней, но говорить ничего не стала. Я понял только, что она разузнала что-то важное. Она будет там, где ты велел, сегодня с трех часов дня.

— Я только что звонил туда.

— Еще нет трех часов.

— Хорошо, я позвоню ей. Это та самая квартира, в которой ты меня разместил. Пусть наши люди подъедут туда и побудут с ней, пока я не позвоню. Но в любом случае постарайтесь дознаться у нее, что она хотела мне сказать. Черт, у меня здесь осложнения. Я нашел место, где засел Агронски, но Хопес опередил меня. Ты можешь что- нибудь, предложить, чтобы поправить дело?

— Попробуй на нем «Безекс».

— Извини, в этот раз твои штучки мне не помогут.

Я повесил трубку и пошел назад к Мейсону, который рассматривал. разложенную карту.

— Ну, что там?

— Ничего подходящего, одни фермерские поля. Ближайшая взлетная полоса в десяти милях от места, и то дожди превратили ее в грязное месиво. Нечего и думать, чтобы сесть там.

Я оттолкнул карту.

— Мы обязаны быть там, — сказал я.

— Ты крепкий орешек, Тайгер.

— Да, так про меня говорят. У пас нет другого выхода. Этот «Команчи» тоже полетел туда.

— Да, но он достаточно легок, чтобы сесть на этой полосе, а мы не сможегл.

— Приходилось садиться на брюхо?

— Да, но не тогда, когда я заранее знал об этом, приятель. Послушай…

Я прервал его.

— Нет ничего в мире важнее этого полета.

Ему понадобилось не более двух секунд, чтобы все оценить. Он давно работал с нами. Стоило ему взглянуть мне в глаза, увидеть выражение лица, и он сказал:

— Так чего же мы тогда ждем?

Я вынул ключи от машины и вышел. Камилла спокойно сидела в машине, покашливая в носовой платок, я протянул ключи ей.

— Оставайся здесь еще час, затем отправляйся в мотель, к тому времени, по моим расчетам, там будет уже спокойно. Завтра утром должен быть рейс в Нью-Йорк, и ты вылетишь им. Там мы и увидимся.

Она посмотрела на меня грустным усталым взглядом, исходившим, казалось, из самых глубин ее души.

— Мы действительно увидимся? — спросила она совершенно потерянно.

Я протянул ей руку. Она взяла ее, вышла из машины и встала лицом к лицу со мной. Ее пальцы легким движением сдавили мне запястье.

— Может быть, — ответил я.

Она улыбнулась улыбкой маленькой девочки.

— Нет… все кончено. Моя паутина… не была достаточно прочной. — Улыбка ее немного посветлела. — Но я старалась, знаешь.

— Я знаю.

— И это стоило того. Я сожалею только об одном.

— О чем?

— Ты не написал мой портрет, как собирался.

Я коснулся губами влажной кожи ее щек и легким движением пальцев провел по ее бровям. В моих объятиях она- вновь вся затрепетала, веки ее полузакрылись, и из груди вырвался легкий стон, который я поймал губами как прорыв ее жизненных сил и страсти. Она жадно впилась в мои губы, пытаясь в этот миг передать в поцелуе все то, что было у нас в прошлом, и заручиться на будущее. Я с сожалением и неохотой оттолкнул ее.

— Будь осторожен, Тайгер.

Я кивнул.

— Ты еще придешь ко мне… возможно?

— Когда-нибудь это должно снова случиться.

— Тогда я сплету новую паутину, — улыбнулась она. — Будь осторожен, дорогой.

Позади меня Мейсон спросил:

— Ты готов?

— Иду, — отозвался я.

Наш самолет стоял на небольшой площадке, отведенной для частных самолетов, в последнем ряду. Мейсон держал его все время готовым к вылету, баки заправлены, практически, он мог стартовать в любое время. Главное, надо было суметь удрать с аэродрома. То, что шел дождь, как раз было нам на руку. Поскольку официально поле было закрыто, то все служащие спокойно сидели у электрообогревателей по своим комнатам и потягивали кофе. Можно было рискнуть прорваться.

Мейсон колдовал над приборной доской, готовя самолет к запуску. Я уселся рядом с ним, пристегнул себя ремнями и надел шлем. Из-за туманной сетки дождя и навеса, под которым стоял самолет, наши приготовления были незаметны.

Мейсон включил зажигание и нажал кнопку стартера, четыре лопасти винта начали медленно вращаться. Затем мощный двенадцатицилиндровый двигатель ожил и заревел в дождливой тишине летного поля, как разбуженный зверь. Мгновенно ожило радио, и испуганный голос оператора с башни управления начал запрашивать нас. Мейсон прибавил обороты, вывел самолет на взлетную полосу, развернул его против ветра и, дав полную свободу двигателю, погнал самолет навстречу надвигающемуся небу.