Обезьяны и солидарность

Калле как раз переехал в новую квартиру. Стол с напитками был накрыт в спальне, подле широкой кровати с бархатным покрывалом. Вокруг кровати лежало множество книг психоаналитического направления. Они были разложены на стене из картонных ящиков и журналов так, чтобы зритель мог прочитать на корешках под бокалами имена авторов и заголовки. Lacan, Žižek, Miller, Kristeva, Deleuze & Guattari обрамляли периметр кровати подобно узору. Диана толком не поняла, представляет ли этот выбор забавную инсталляцию или нет. О Калле можно было предположить и то, и другое. Она взяла с «Анти-Ойдипиуса» бокал и налила себе красного вина.

В соседней комнате громким голосом вещал брат Калле, у которого только что состоялась выставка в Швеции.

Брат Калле, молодой и амбициозный юноша со сладким личиком, слегка действовал Диане на нервы. На выставке он экспонировал серию игрушек-мучеников: кучу медвежат, зайцев и прочих зверушек, которых он превратил в распятого Христа, скальпированного Варфоломея, голову Иоанна Крестителя на подносе, утыканном стрелами Себастьяна.

Брат Калле пустил по кругу фотографии своей серии, беззаботно смеясь при этом.

— А что ты потом будешь делать с этими игрушками? — поинтересовалась Диана.

— Продам куда-нибудь как постоянную экспозицию, — сообщил юноша, улыбаясь со всё понимающей кротостью.

— Вот как, — отозвалась Диана. Ее взгляд остановился на желтом медвежонке, который отрезал голову другому медвежонку пластмассовым ножом. У желтого медвежонка был тупой, ничего не выражающий пустой взгляд.

— Пластмассовый нож? — спросила она у парня.

Тот усмехнулся.

— Круто, да? Насилие будничного объекта, гы-гы-гы. Да еще и возвышенное и низкое — в одном, ну ты поняла!

А не достаточно ли всего этого — хотела сказать Диана. И еще: разве этот молодой человек не видел, что Диана сама увлекалась когда-то подобным детским черным юмором! Но намного раньше, да! Но она ничего не сказала. «Все это уже имело место быть, разве нет?» — и без того повторяли все кругом. Диана еще раз взглянула на игрушечного медвежонка, ее что-то раздражало. Уши медвежонка располагались не на макушке головы, а с двух сторон, как у человека. Медвежонок был лысым.

Юноша принялся рассказывать, что видел в галерее Saatchi в движущихся креслах на колесиках восковых стариков и теперь собирается сделать такую же работу с убитыми игрушками. Они будут произвольно кататься по выставочному залу там же, в Saatchi. Кто-то из слушателей вежливо улыбался, и юноша все больше распалялся.

— Нет, ну да, планы нужно строить, я всегда говорил! Великие планы, иначе нельзя, — провозглашал он. — Проекция времени это то, что отличает нас от животных. Надо сказать себе, завтра я сделаю вот такое произведение! Нет смысла верить, что завтра нам на голову упадет камень! Или кто-то собьет нас, или воткнет в грудь нож!

Юноша одобрительно кивал в такт своей речи, размахивал руками и локтем, опрокинул бокал с красным вином. Вино пролилось на ковер. «Ох-о-хо», — воскликнул Калле.

Диана про себя подсчитала, что в то время, когда лысый появился перед камерой, юноша должен был находиться в Швеции.

Хотя вечеринка не особо пришлась ей по вкусу, Диана уходила одной из последних, в который раз. Маниакально веселый младший брат Калле ушел чуть раньше ее. Две девушки решили остаться ночевать у Калле. «Я могу вас подбросить», — предложила Диана.

Кайли в розовых чулках и худышка Брита хотели остаться у Калле. Диана предложила еще раз, что отвезет их прямо до дома. Но девушки еще раз отказались. Калле смешал им новые коктейли.

— Значит, никто не поедет? — спросила Диана.

— Нет, — ответила Кайди. — Чао!

Машина Дианы стояла примерно в десяти минутах ходьбы, весенняя ночь была резко прохладной.

Она достала из сумки мобильный, чтобы позвонить Йоозепу. Сообщить, что примерно через четверть часа будет дома. И с удивлением обнаружила, что мобильник отключился. Попыталась включить его заново, но аппарат не запускался, раздражающе пищал и, сообщив «батарея пуста», снова выключился. Черт знает, что за бред такой: ведь сегодня утром она зарядила телефон, батарея должна быть заправлена. Мобильник у нее всего года два, так что действительно странно, что батарея уже разрядилась.

Ни одного человека, никакого движения, город был похож на пустой театр, липы с зеленой листвой в свете фонарей казались бутафорией. Дома, наоборот, казались темными, освещенных окон было очень мало, на самом деле их вообще не было.

До машины оставалось еще четыре или пять улиц.

Не может быть, чтобы glabro вдруг возник откуда-то между домов на ее пути.

ПОРНОФИЛЬМ

— Кстати, мы показываем им порнофильм.

— Что?

— Ну, или представление. Эротическое представление.

— Проклятье. Действительно.