О вампире

Холли откинулась на спинку стула, в голове у нее все смешалось. Упоминание о том, что Джеймс когда-нибудь умрет, ранило ее сердце. Он всегда был частью ее жизни. Она не могла представить себе жизнь без него. Но, кроме того, она не понимала, почему эта женщина так уверена, что она спутница жизни Джастина. Деккер и Андерс, казалось, так не думали. Похоже, они решили, что он заблуждается.

— Неужели это те самые Деккер и Андерс, которые говорили моему сыну, что ты любишь собак, кошек, вино, рыбу, цветы, пикники, выставки и все, что связано с природой? — мягко спросила Матильда, наливая себе кофе.

Холли с удивлением посмотрела на нее и поняла, что женщина прочитала ее мысли. Это немного смущало, когда эти бессмертные делали это, и она не могла дождаться, чтобы научиться блокировать их от этого.

— Да, — сказала она, наконец.

— Тогда возможно ли, что они лгали и о том, что ты его спутница жизни? — спросила Матильда.

— Зачем им это делать? — спросила Холли. — И почему вы так уверена, что я — возможная спутница жизни Джастина?

Матильда поколебавшись, повернула голову к двери, словно прислушиваясь к чему-то, доносящемуся из другой комнаты, чего Холли не могла расслышать, а затем, нахмурившись, рассеянно сказала: — Потому что я прочитала твои мысли, и ты идеально ему подходишь, дорогая.

Рот Холли напрягся от этого заявления. Это заставило ее задуматься о том, что эта женщина нашла в ее сознании, что заставило ее думать, что она идеальна для своего сына.

— О. — Мэтти поцокала языком и встала, чтобы вернуться к кофейнику. Налив еще две чашки, она понесла их к двери, сказав: — Я только принесу мальчикам кофе и проверю, как они. Возьми печенье. Я испекла их сама.

— Это самая нелепая ситуация, — проворчал Джастин, расхаживая по кабинету отца, как тигр в клетке. — Она моя спутница жизни. Я обратил ее. Но я не могу претендовать на нее. И я даже не могу сказать ей, что я могу предложить ей в качестве спутника жизни. Как это будет здорово. О сексе с подругой жизни, об общем удовольствии, об общих сексуальных мечтах и…

— Джастин, спутники жизни делят гораздо больше, чем секс.

Услышав эти короткие слова матери, Джастин резко повернулся к двери и с негодованием увидел, как она вошла, неся кофе.

— Я разговаривал с папой, мама, — раздраженно проворчал он.

— На самом деле ты говорил с нами обоими, — сухо объявила она, пододвигая ему чашку кофе, прежде чем передать другую отцу, — ты жаловался так громко, что я не могла не слышать, и твой голос становился все громче. Я подумала, что лучше сообщить тебе об этом, пока Холли не услышала твое нытье.

— Я не хныкал, — пробормотал Джастин, а затем поморщился, потому что знал, что хныкал, и сказал: — Ну, если и хныкал, то я заслужил это, ты так не думаешь? Эта ситуация — своего рода ад.

Вздохнув, Матильда отвернулась от мужа и сочувственно посмотрела на него. — Я знаю, тебе сейчас так кажется. Но ситуация не так ужасна, как ты себя убеждаешь.

— Черта с два, — возразил он с изумлением. — Моя спутница жизни замужем. Я не могу претендовать на нее.

— Ты забываешь одну вещь, — серьезно сказала мать.

— Что это? — коротко спросил он.

— То, что ты пока не можешь претендовать на нее, — сказала она, а затем добавила: — У тебя есть одно очень большое преимущество перед ее мужем, сынок, и это время. Ты бессмертен. Все, что тебе нужно сделать, это быть терпеливым и ждать, пока он умрет от старости или какой-то по-другому, и она будет твоей.

Джастин тупо уставился на нее и взорвался: — Ты с ума сошла?

Матильда удивленно моргнула и коротко рассмеялась. — Нет, не думаю. И потом говорят, что если ты считаешь себя сумасшедшим, то это не так, так что, возможно, если ты считаешь себя нормальным, ты действительно сумасшедший.

Когда он даже не улыбнулся ее словам, она вздохнула и спросила: — Что не так с моими рассуждениями?

— Ты, должно быть, шутишь, — мрачно сказал он. — Я не могу просто сидеть и ждать пятьдесят или шестьдесят лет, пока умрет ее ублюдок муж.

— А почему бы и нет? — разумно спросила она.

— Она спит с ним, — отрезал он, взбешенный мыслью о том, что ему придется бездельничать, представляя Холли в постели с мужем лет пятьдесят или около того. Он не мог этого сделать. Она принадлежала ему.

— Он прав, Мэтти, — серьезно сказал отец.

— О… да… Понятно, — сказала она, нахмурившись, и вдруг просияла. — Но, дорогой, ты забываешь кое-что еще.

— Что это? — с сомнением спросил он. Конечно, последнее, о чем она сказала, что он забыл, было не слишком полезным.

— Теперь она бессмертна. Это же так. Она сможет читать его мысли, а ты знаешь, как невозможно жить с кем-то, когда каждая его мысль открыта тебе.

Это, возможно, признал он про себя. Но… — Она еще не умеет читать мысли.

— В таком случае, полагаю, это будет следующим, чему ты ее научишь, — твердо сказала мать.

— Но что, если я научу ее читать мысли, а она не сможет прочесть его? Что, если он и для нее возможный спутник жизни?