О связях как таковых

Люди склада созерцательного (contemplativi), [далёкие] от вещей чувственных, привязываются к облику божественных, жадные же до удовольствий, видя [что-либо заманчивое], всё равно дойдут до того, чтобы это богатство пощупать, ну а те, кто имеет твёрдые принципы (ethici), увлекаемы лишь магией слова (in conversandi oblectationem trahuntur). Первый из этих типов считают людьми возвышенными (heroici), второй – природными (naturales), а третий – людьми рассудительными (rationales). Первых – парящими высоко, вторых – павшими низко, а третьих – находящимися между первыми двумя. О первых говорят, что они достойны небес, о вторых, что жизнь – их стихия, стихия же третьих – рассудок (sensus). Первые восходят к Богу, вторые остались среди вещей телесных (haerent corporibus), а третьи, отступая от каждой из этих двух крайностей, к каждой из них [по своей воле всё же] могут приближаться.

Глава XI Движение предметов, подлежащих привязке

В вещах многосоставных и подлежащих изменениям и, тем более, во всех тех, что подвержены природным трансформациям и перемене мест, каковы душа и дух, которые подвержены постоянным видоизменениям благодаря телам и их движению, хотя вечно и устойчиво само простое существо их бытия, лишённое телесного образа, оно испытывает вожделение [обрести его], из-за вожделения стремление, из-за стремления движение, движение же ведёт к [неизбежному] разрешению (solutio) [этого желания]{30}… Потому и не существует никакой вечной привязки, а есть лишь [неизбывные] чередования заточения и освобождения (vicissitudines sunt carceris et libertatis), оков и избавления от них (vinculi et solutionis a vinculo), а скорее, даже переход (demigratio) от одного вида оков к другому. И поскольку это естественно и даже вечному положению вещей и предшествовало, и его сопровождает, да и переживёт его (aeternam rerum conditionem antecedit, concomitatur atque consequitur), то природа и привязывает пестротой своего движения (varietate et motu vincit), а [человеческое] искусство, её извечный подражатель (aemulatrix), эти привязки и умножает, разнообразит, плодит, располагает по порядку и последовательно создаёт. Подчас постоянство в вещах столь нам претит, что мы устремляемся к запретному и желанием его бываем охвачены{31}. Ведь так же естественно [нам] желать освободиться от оков, насколько незадолго до того сами мы по доброй воле ими и захотели себя оковать, [побуждённые словно бы] каким-то внезапным порывом.

Глава XII Неопределённость предмета, подлежащего привязке

Чем из большего числа составных частей состоит тот предмет, который мы желаем привязать, тем менее ограничено число привязок, которым он будет подвержен. К примеру, желания человека гораздо меньше по сравнению с животными ограничены лишь определённым временем, определённым лицом и определённым полом. Может случиться, что [в период спаривания] любой конь сможет очаровать какую-либо кобылу, но совсем не так будет с одной какой-нибудь женщиной, которую едва ли какой угодно мужчина очарует. Вот это то неравенство и эта неопределённость и отличают от человека животное, и от человека по сути того, кто ещё движим животными страстями (brutalem), более глупого же от более рассудительного (sensato), который [между тем] даже может быть более привязчив. А то, что говорится об одном виде привязок, ко всем их родам и видам должно относить.

Глава XIII Основа привязки

Главная причина, по которой что бы то ни было подлежит привязке, состоит частью в его желании сохранить за собой то, что оно уже имеет (quod est sibi praesens appetit servari), частью же в том, чтобы на основе этого наличного бытия и в нём оно и продолжило свой путь до конца (secundum ipsum et in ipso maxime perfici). Это и есть себялюбие (philautia). Если же кто-то сможет в обладателе его эту силу уничтожить, то он тогда станет чрезвычайно силён во всякого рода оковывании и расковывании (potens ad quomodolibet vinciendum et exolvendum). Когда [же, наоборот], себялюбие воспылало со всей силой, то легче подчиняется всё (astringuntur omnia) [уже] разным видам [привычных и естественных] природных оков.

Глава XIV Взаимоотношения предметов для привязки