О мифах и магии (ЛП)

— Нет же. — Снейп до побелевших костяшек сжимал край подушки. — Это вышло случайно.

— С крыши вашего дома? — выдохнула Гермиона.

— Да. Мне совершенно нечего было делать на крыше. Я просто подумал, что умею…

— Летать, — договорила за него Гермиона.

Он кивнул. Их глаза вновь встретились, и её вдруг слегка замутило.

— У вас случаем не было с собой метлы? — спросила она, опуская взгляд на покрывало.

По крайней мере, он не фыркнул, но ответ его был вполне чётким:

— Нет.

— Гм. — Дневник лежал в рюкзаке на другой стороне комнаты. Гермионе лень было вставать за ним. — Что ещё?

— Ну уж нет, — отозвался Снейп. — Ваш черёд.

— Вы ведь читали мой дневник, — возразила она.

— Только первые несколько страниц, — сказал он (слишком поспешно. Неужето опять покраснел?) и повторил: — Ваш черёд.

Нахмурившись, Гермиона провела большим пальцем по шраму на левой руке.

— Я купила родителям билеты в Австралию в подарок на годовщину свадьбы.

Снейп усмехнулся.

— Ну и чего тут стыдиться.

— Билеты в один конец, — пояснила она, и он наконец расхохотался. Не злобно, а как-то весело, будто на самом деле смеялся не над ней, хотя ей в это не верилось.

— И как они отреагировали?

— Они были в восторге от подарка. — Гермиона тоже позволила себе самоуничижительную улыбку. — А потом, за две недели до отъезда обнаружили, что обратная поездка в билеты не входит. Мало им радости было заплатить за обратную дорогу в два раза больше того, что я уже потратила. Но мне в итоге удалось уговорить их поехать. — Чувствуя, как начинают потеть руки, она подумала о наводнивших её электронную почту фотографиях из Австралии: родители, загорелые, улыбающиеся, позируют перед Харбор-Бридж в Сиднее; коала льнет к груди перепуганного отца; радостная мама у огромного термитника в Квинсленде. Избавившись наконец от дочери, оба они выглядели счастливее, чем когда-либо в последние годы.

Наверное, её улыбка дрогнула: подняв голову, Гермиона обнаружила, что Снейп озабоченно наблюдает за ней. Или завистливо? По нему не поймёшь.

— Что будем делать завтра? Я подумывала вернуться в деревню…

— Лично мне тут больше делать нечего, — ответил Снейп. — По-моему, можно переходить к следующему пункту.

— Да, но…

— Я — читать, — отрезал Снейп, поднимаясь. Ухватившись за раму своей кровати, он потащил её назад, пока ножки не попали во вмятины в полу, затем подтянул ещё на пару дюймов к окну. Поставив свою тарелку на прикроватную тумбочку, он брякнулся на возмущенно скрипнувший матрас, раскрыл книгу, которую ему доверила Гермиона, и сказал, сохраняя совершенно бесстрастное выражение лица и таким же бесстрастным голосом: — Затем мы можем обсудить, куда направляться дальше. И возможно, — добавил он равнодушно, уставившись на чистый лист оборота обложки, — вам пора уже задуматься о возвращении домой. Ваши родные наверняка соскучились.

Гермиона поразмыслила немного, не зная, что ответить. Она совсем не была уверена, что по ней кто-то скучает, но вслух это признавать не очень-то хотелось.

— Северус, что случилось с вашими родителями?

Шелест страниц.

Гермиона подвинулась назад в постели. Покрывало сбилось вокруг колен.

— Поговорим завтра. — Лицо у неё пылало: ясно, ляпнула что-то не то.

— Завтра, — только и ответил Снейп, и оба зарылись в книги.

***

Она снова очутилась в лесу. Ночь, холодно, так же холодно, как в тот день, когда они со Снейпом наткнулись на оленя. Но сейчас Гермиона была в помещении. Лежала в постели, которая скрипела и покачивалась, будто висела высоко, где-то под потолком.

Гермиона подняла руку. Пальцы упёрлись в парусину.

— Гермиона?

И голова тоже.

— Рон? — откликнулась она.

— Привет. — Гермиона не видела его, но знала, что он рядом. Чувствовала, как прогибается её матрас под его ткнувшимися в пружины локтями. Нижняя койка скрипнула: он переступил с ноги на ногу, подняв облачко затхлого воздуха и запаха кошачьей мочи.

— Что происходит? — спросила Гермиона.

— Ты спала?

— Я и сейчас сплю. — Она протянула дрожащие пальцы и тут же отвела обратно, испугавшись, что рука пройдет сквозь него. Явь ли это? Она ведь не здесь. Здесь, но не здесь. Гермиона понимала, где она должна быть — в маленьком пансионате, со Снейпом, миссис Джонс и вечно тявкающей собачкой, храпящей этажом ниже.

— Рон, — произнесла Гермиона, снова пробуя имя на слух. У неё болела голова, словно моторчик в её мозгу тщетно пытался завестись, скрежеща всеми шестёренками. — Кто ты?

Озабоченный голос:

— Ты себя нормально чувствуешь?

Голова раскалывается.

— Сейчас, — сказал Рон. — Инсендио.

Рядом с ней вспыхнул фонарь. Но в неярком свете видны были только парусиновая стена, Гермионина койка, шесты. Всё, чего не касался свет фонаря, было утренне-серым, выцветшим, будто отмершим. Гермиона знала, где находится, но не знала, откуда ей это известно. Казалось, она сидит в каком-то кармашке, и свет не достает ничего и никого вне этого кармашка.

Никого, кроме него.