О мифах и магии (ЛП)

В шерстяной шапке Снейп выглядел уже не таким угрюмым, но Гермиона не собиралась ему этого говорить: не хотелось бы пасть жертвой его наверняка не развеявшегося раздражения. Они стояли у конца подъездной дороги, на кромке пешеходной тропы. Снейп держал в руке вырванную из атласа страницу и развёрнутую под ней карту Картографического управления. Они находились примерно в двух милях от точки, отмеченной Гермионой, и по меньшей мере ещё четверть мили от неё было до точки, отмеченной Снейпом. Погода выдалась прекрасная, точно по прогнозу, холодная. Гермиона взяла компас, но забыла варежки. За деревьями леса не видать. Пальцы мёрзли. Она передала компас своему спутнику.

— В скаутах состояли? — спросил Снейп, выравнивая прибор на ладони.

— Ага, — призналась она, удивляясь, почему это ей вдруг должно быть стыдно. — Еще был «Приз герцога Эдинбургского», хотя я сдалась после бронзы.

— Да уж, основательно вы подходите к делу.

Гермиона предпочла принять это за похвалу.

— Ну, — сказала она, отводя в сторону плеть ежевики и делая ему знак идти вперёд, — поехали.

Учитывая то, как началось утро, и грозное настроение Снейпа, Гермиона свыклась с мыслью, что день пройдет большей частью в молчании, поэтому очень удивилась, когда он помог ей перебраться через приступок. Правда, немедленно выпустил её руку и спросил: «Вы потеряли кого-то на войне?»

Взгляд Снейпа метнулся к её воротнику, и только опустив глаза тоже, Гермиона сообразила, что он имеет в виду бумажный мак.

— А, — сказала она. — Нет. То есть, двоюродный дедушка погиб на фронте. Но мы никогда не встречались. Ясное дело.

— День памяти был давно.

— Знаю, — отрезала Гермиона, с изумлением чувствуя, как слёзы подступают к глазам. Она-то думала, что стряхнула с себя прежнее дурацкое настроение, избавилась от непонятных эмоций так же резко, как забыла недавний сон. — Мне просто кажется, что это… неправильно — снимать его.

Снейп поджал губы, затем сдвинул компас в сторону, чтобы проверить координаты.

— Следующая тропинка слева.

Не то. Снейп досадливо заворчал. Повернув назад и переориентировавшись, они пошли по тропинке вперёд. Лес сгущался вокруг. Гермиона помнила лес Дина таким, каким он был, когда она приезжала сюда с родителями много лет назад: колючие кусты, крапива и сорные травы. Другим этот лес она помнить никак не могла — в конце концов, Гермиона была горожанкой. Но даже теперь, зимой, когда повсюду были лишь голые ветви, острые цепкие сучья и мягкая, проседающая под ногами земля, лес и лесная стужа казались ей необычно знакомыми…

— Следующий поворот налево, — сказала Гермиона. У неё немели пальцы, морозный воздух щипал щёки. Она сунула руки поглубже в карманы шерстяного пальто.

Снейп встряхнул карту, проверил компас и нехотя кивнул. Ещё несколько минут они шли молча, прежде чем у неё вырвался вопрос.

— Вы видели «Вечное сияние чистого разума»?

— Что-что я видел? — растерялся Снейп.

— Фильм такой. Вышел несколько месяцев назад.

— Я не хожу в кино, — проворчал Снейп.

— И я не хожу, — сказала Гермиона. — Но, насколько мне известно, суть в том, что два главных героя расстаются, и каждый после разрыва принимает решение стереть свои воспоминания о другом.

— Звучит ужасно, — прокомментировал Снейп, всё так же угрюмо.

— Да, есть немного, — ответила Гермиона. — Ведь на любом опыте можно учиться…

— Думаете, именно это произошло с нами? — спросил Снейп. — Нам стёрли память?

— Не знаю, — рассмеялась Гермиона, негромко и горько. — Вечно я ничего не знаю, правда? Мне так осточертело не знать.

— У меня все кусочки на месте, — сказал Снейп. — Не то чтобы я помнил подробности — да и кто их помнит? Но всё складывается, к сожалению. А я был бы не прочь забыть кое-что.

Гермиона сощурилась. Она знала, что любопытство на её лице невозможно было не заметить. Он, как и ожидалось, не поддался.

— Чтобы я захотела что-то забыть, — заметила она, — это должно быть что-то по-настоящему ужасное.

Снейп облизнул губы, но не ответил. Хрустя палой листвой и сучьями под ногами, они прошли несколько шагов вслед за облачками пара, которые оставляло в морозном воздухе их дыхание. Весной в лесу наверняка полно колокольчиков, и лесная подстилка переливается лиловым. Колокольчиков уже не было в последний раз, когда Гермиона приезжала сюда с родителями. С переменой времени года появились жёлтые лепестки, белые пышные цветы крапивы. Гермиона тогда смеялась, гуляла по лесу, читала книжки при свете фонаря, а её родители, отнеся телескоп подальше от машины, показывали ей планеты в ясном, безоблачном ночном небе.

— Прошлые жизни, — предположил Снейп. Слова эти слетели с его губ так быстро, будто ему стыдно было их произносить.

— Вы общались с моим прежним психологом, — усмехнулась Гермиона.

— Я видел ту запись в вашем дневнике, — признался Снейп. — А вдруг она права?

— Вздор.

— Я тоже так думаю, — согласился Снейп, — но теоретически вздор также предполагать, что существует магия.

Ещё несколько шагов. Гермиона по подбородок зарылась в свой шарф.