o f8584337f830f4e2

– Глупости, – твердо сказала мама. – Почему неудобно, если всё правильно?

Алька ел суп и сиял. Всётаки он ведь тоже коечто сделал для Маринкиной радости. И

сейчас уж можно было открыть секрет.

– Маринка… – хитро прищурился Алька. – А я ведь знаю. Карточка всем

понравилась. Ага?

Алька даже забыл, что сам он не любил эту карточку.

Марина подняла тонкие брови: не поняла.

– Ну, твоя фотокарточка… В газете.

– Там, помоему фотографий нет. Вот ещё, – дёрнула она плечом. – Не про одну же

меня писали. Пришлось бы полкласса снимать.

Алька всё ещё улыбался:

– Да нет же, тебя не надо было снимать. Я же твою карточку давал…

Марина вонзила в Альку строгий взгляд:

– Что, что?

– Давал… – нерешительно протянул Алька. – Котьке. То есть Косте. Он просил для

газеты…

Марина со звоном положила ложку:

– Для газеты?! Просил, да? А ты…

– Ты, Марина, завтра спроси, почему снимок не наклеили. Раз брали в газету, пусть

помещают, – вмешалась мама.

Она была человеком решительным. Все медсестры должны быть решительными.

Иначе, говорила мама, их ждёт каторжная жизнь.

– Мм… – заметил папа. – А может быть, редактор и не собирался давать снимок в

печать. Бывают странные редакторы.

Марина взвилась на стуле:

– И ничего… подобного! И неправда!

Алька подумал, что она вотвот заревёт. Но Марина просто выскочила изза стола и

ушла в другую комнату. Алька побежал за ней.

– Ну ты чего? Чего ревёшь? – смущённо спрашивал он. – Жалко, что ли, карточку? У

тебя же ещё есть. Подумаешь!..

– Уйди, балда длинноязыкая!

И Марина захлопнула за ним дверь.

Алька не собирался расстраиваться изза Марины. Но всётаки ему стало грустно. Ему

всегда делалось грустно, если его обижали, а он не понимал почему.

Мама отругала Альку за то, что без спроса отдал фотокарточку, и ушла на работу.

Папа почемуто подмигнул Альке и тоже ушёл. А Марина сидела в другой комнате и

дулась… Была в квартире тишина… И за окном звенел дождь. Алька рисовал на

запотевшем стекле. Он водил пальцем и бормотал:

Точка, точка, две черточки,

Носик, ротик, оборотик,

Ручки, ножки, огуречик –

Вот и вышел человечек.

У нарисованных человечков были круглые улыбающиеся рожицы. Человечки

никогда не унывали. В их компании Альке стало веселее. Один человечек очень походил

на Алькиного друга Валерку. У Валерки тоже было круглое лицо, и он тоже всегда

улыбался.

– Хоть бы ты зашёл, Валерик… – сказал Алька человечку.

– Я стучу, стучу, – заявил Валерка, появляясь на пороге. – Не слышишь ты, что ли?

– А ты заходи без стуканья, – обрадовался Алька.

Валерка был добрый человек. Он хотел, чтобы всем всегда было хорошо, и поэтому

любил давать советы. И, услышав грустную историю про фотоснимок, он сказал:

– Ты иди, Алька, к этому Котьке и карточку назад забери. Всё равно для газеты она

теперь не нужна.

– Правильно! – обрадовался Алька. – Пойду и заберу. И скажу, что он жулик. Сам

наобещал про газету, а сам наврал.

Потом чтото вспомнил и вздохнул. Взял ранец и вытряхнул из него серебристый

самолётик.

– Ух ты! – восхитился Валерка. – Сам делал?

– Котькин. За карточку мне подарил… Наплевать, отдам.

…Он вернулся через полчаса. Зашёл в комнату, где сидела над задачником Марина.

– На!

На задачник упала карточка. Алька стоял перед сестрой гордо и независимо.

Марина встревоженно глядела изпод своей каштановой чёлки.

– Ты у Кости взял?

– А как же.

Алька с удовольствием вспомнил свой решительный разговор с Котькой. Правда,

жуликом он Котьку не назвал. Но зато он с размаху положил на стол самолёт и твердо

потребовал:

"Карточку давай. Марина рычит".

– Он сразу отдал? – нетерпеливо спросила Марина. – Сразу, да?

Она почемуто не обрадовалась. Получила назад фотографию, а всё чемто была

недовольна.

– Сразу не сразу, а поискал и отдал, – ответил Алька. – Получила и радуйся.

Он хотел сначала рассказать, как растерялся Котька и стал даже какойто печальный.

Но тут Алька вспомнил, что Котька не взял назад самолётик. Котька снял очки, потом

снова надел, поглядел на игрушку, будто впервые увидел, и махнул рукой:

"А… Зачем она…"

И сейчас Альке стало жаль Котьку. А Марина всё допытывалась:

– Что он говорил?

– Ничего, – сухо сказал Алька.

– А ты что говорил?

– Уу! – вдохновился Алька. – Я всё говорил. И как ты здорово разозлилась на него!..

– Убирайся, дубина! – изо всех сил вдруг закричала Марина и трахнула об стол

задачником. – Несчастный болтун! Суётся куда не надо!

Алька попятился. Но он не испугался. Он взял себя в руки. Ушёл и дверью хлопнул

так, что в рамах дзинькнули стёкла.

Снова в квартиру заползла тишина. Алька сидел и думал о Марине. Ну чего она

так?.. Он хотел пойти к Валерке. Может быть, Валерка и придумал бы объяснение. Но

снова пошёл дождь. Алька сел к окну и стал смотреть, как по стеклу бегут капли.

Изза туч раньше времени пришёл вечер. На дворе зажёгся фонарь, и в каждой капле

дрожала точка света. Капли ожили. Каждая из них стала крошечным автомобильчиком с

ярким огоньком фары. Они бесшумно катились по стеклянной площади к белому