o e460f10b28ddb1c1

Я ощущала волну спокойствия и нежности, льющуюся из сердца. Всему виной

страх. Именно он первопричина всех плохих поступков…

Большие серые волки тоже умеют бояться, но никогда не признаются в этом. Им

нельзя терять преимущество — необычную волчицу, иначе кто-то другой ее получит, чем

ослабит Восточную стаю. И в ход идет принуждение, раз Андрей не смог убедить иначе. А

когда и оно не помогает, Захарий Горобинский решает пролить кровь, добыв нужное стае

зубами и когтями…

Ясным будет новый день,

Где былое, словно тень,

Сгинет без следа,

Только верь в себя.

«Баю-бай», — тебе пою,

Утром крылья сну верну.

Звезды, словно фонари,

Не погаснут до зари…

В какой-то момент я зажмурилась. Поэтому, закончив петь и открыв глаза, ахнула.

Волки мирно лежали на бревнах или на земле. Осмотрелась — да они все уснули!

Отчаянно зевающий Алекс и бодрая я — мы единственные, кто не поддался внушению

через колыбельную.

И вот что странно: своеобразные ощущения, понимание причины, которая

руководила старшим Горобинским, схлынули. Всего несколько секунд назад я

сочувствовала ему, жалела, а теперь это прошло. Прямо наваждение какое-то…

Сопереживать своему похитителю и обидчику — дикость, так и до стокгольмского

синдрома недалеко, когда жертва жалеет своего мучителя. И хорошо, что оно прошло.

Единственное, что я сейчас испытывала по отношению к вожаку и его сыну, — гнев.

Склонившись над громко храпящим Захарием, Вольский потрясенно прошептал:

— Они все крепко спят… Как у тебя получилось?

— Не знаю, — почему-то тоже тихо ответила я. — Может, у меня остались какие-то

способности к магии?

— Нет, — прозвучало из темноты.

130

Когда я поняла, что кто-то еще бодрствует, было уже поздно. На поляну вышел

Хемминг.

Глава 13

Суд

— Способности не остались, а пробудились. Бедная девочка, сложно блуждать во

тьме и строить догадки? — В голосе оборотня со шрамом звучало сочувствие. — Мне

понятны твои переживания.

Непритворное сострадание контролера, мягко сказать, удивило. К тому же его

появление… уж кого-кого, а Хемминга я здесь не ожидала увидеть.

— А ты, — он резко сменил тон, глядя на Вольского, — чтобы больше такое не

вытворял! Группа быстрого реагирования — не твоя личная палочка-выручалочка.

— Ты отказался мне помочь, — обвинил начальника невозмутимый маг. — Что мне

оставалось делать?

— Не отказался, а сказал подождать.

Показное спокойствие слетело с Вольского, словно шелуха.

— Как я мог ждать, если Миа была в опасности?!

— Да никто бы ее не тронул, — уверенно возразил контролер. — А вот тебя могли

убить. И где бы я искал проклятчика твоего уровня?

Я с интересом слушала их спор, смутно понимая, о чем он. Вольский просил

помощи у Хемминга, а тот предложил подождать? И тогда маг бросился спасать меня сам,

а его босс был вынужден последовать за ценным сотрудником? Вот почему Вольский не

убивал оборотней, хоть и мог. Он знал, что вскоре сюда нагрянет представитель ВОКа,

который уж точно встанет на его сторону, особенно если верам нечего будет предъявить в

ответ…

А теперь важный вопрос: как Вольский меня нашел?

— Вы ведь знаете, что со мной не так? — спросила я, с надеждой глядя на

Хемминга.

Тот вскинул светлые брови:

— С тобой не так? Неподходящее определение для редких способностей, совсем

неподходящее.

Не люблю, когда не отвечают прямо и увиливают, ужасно не люблю.

— Хорошо. Что за способности? И почему они достались мне?

Контролер загадочно улыбнулся:

— А это тебе пускай расскажет Захарий Горобинский.

— Натан! — возмутился Александр.

— Нет, ребята, надо, чтобы объяснили вожаки, им по статусу положено. Буди

спящих красавцев, Миа.

— Всех? — уточнила я, напряженно размышляя над тем, как это сделать.

Не поцелуем же будить этих… спящих красавцев?

— Зачем нам все? Только тех, кто непосредственно замешан в твоей судьбе.

С мгновение постояв в растерянности, я направилась к тому, кого ни капельки не

боялась и с радостью разбудила бы поцелуем в щеку, если бы потребовалось.

Склонившись над пепельноволосым мужчиной, позвала:

— Просыпайся, папа!

— Папа? — Краем сознания я уловила удивление Вольского и непонятное веселье

хмыкнувшего Хемминга.

Открыв глаза, отец некоторое время смотрел сквозь меня, затем его взгляд обрел

осмысленность.

Вскочив с земли, он заключил меня в крепкие объятия.

131

— Когда окажемся дома, я тебя выпорю, Маша! — грозно пообещал родитель,

целуя меня в макушку. — Клянусь, выпорю тебя впервые в жизни.

— Поздно пороть… Да и за что? — слегка обиделась я.

Ясное дело, он несерьезно, на эмоциях, но как не вовремя! Будто я до сих пор

маленькая девочка.

— За то, что обратилась за помощью к чужим людям, а не к нам с матерью.

Я виновато опустила глаза. Отец прав, да не совсем. Рассказывать сейчас, что

боялась сватовства со стороны Булатовых, не стала. Пока мои страхи только

подтверждаются, хоть Кирилл и не такой, каким его описывал Ник.