o 98f6fe69ff972b4b

Младшая умерла вскоре, а старшая так и не научилась

210

говорить. Причем они обе не ходили, а ползали на

четвереньках.

— Но ведь это же исключение, вызванное случаем!

— В судьбе некоторых людей случай играет такую же

определяющую роль, как в судьбе Паганини его отец.

— А что отец Паганини? — послышалось из-за стола.

— А он его заставлял играть на скрипке, — засмеялся

Николай Петрович.

— У меня знакомый пострадал в драке. На него напали

вечером на улице. Он был студентом пятого курса. Такие

надеяеды подавал! А вот теперь постоянно сидит в коляске;

его вывозят летом к дороге, и он весь день смотрит на

проезжающих, а голова постоянно падает ему на грудь, —

говорил Владимир Николаевич.

— Ну не знаю, не знаю... — поддержал Тамару её муж

Анатолий. — Все-таки есть мутации в среде людей, которые

сохраняются.

— Конечно же, есть, но они становятся достоянием всего

общества гораздо раньше, чем из него выделится порода

гениев или порода ублюдков; иначе не были бы запрещены во

всём мире близкородственные связи, а к инцесту относились

бы по-другому. И мне кажется, что не надо делить людей на

достойных и не совсем достойных, как это делали в своё

время в Германии.

— Мне не всё ясно в отношении группового отбора. Если

считать, что этот вид отбора действует и в человеческом

обществе, а законы — его инструмент то как же он работал в

доисторическую эпоху, в первобытном обществе, ведь тогда

не было никаких законов? — спросил Владимир Николаевич.

— Законов в нашем понимании, конечно же, не было; но

были традиции, были заветы, были религиозные какие- то

правила, обряды и, наконец, были и первые законы —

абсолютные запреты — табу, нарушение которых каралось

смертью. Откуда в морали человечества появились такие

понятия, как добро и зло, а в мифологии — бог и дьявол или

211

«человеческое» и «звериное» в понятиях о проявлении

человеческого характера? В первых понятиях содержится

представление об ограничении личных амбиций,

собственных желаний, чтобы не сделать вреда другим людям,

а во вторых — об отказе ограничить проявление своих

инстинктов во вред им. Вся история человечества — это

борьба за ограничение основных инстинктов человека.

Вспомните

Нагорную проповедь Иисуса Христа: она — абсолютное

отрицание индивидуализма.

— Такое, наверное, можно сказать только о первобытном

обществе. Цивилизованные отношения — это совсем другое,

— возразила Тамара.

— Ан нет! — воскликнул Николай Петрович. — Начало

цивилизации — это начало воинствующего индивидуализма,

продолжающегося по сей день, обеспечиваемого

государством, поддерживающим интересы богатых. Это вы,

«демократы», открыли «ящик Пандоры», вы провозгласили

свободу эгоизму со всеми последствиями, вы разрешили то,

против чего люди боролись тысячелетия. Это ли не

преступление?! С чего это вы заговорили вдруг о

милосердии? Да потому, что вы разрешили то, что раньше

было запрещено. Можно воровать, грабить, убивать — но

нужно помилосердствовать: не всех убивать.

— У меня есть знакомый, — торопливо сказал Владимир

Николаевич, — сын которого на экзамене по литературе в

этом году по теме о милосердии в заключительных словах

сочинения написал строку из «Морального кодекса», так ему

за это снизили оценку! А написал-то он: «На знамени

будущего уже начертаны слова: "Человек человеку — друг,

товарищ и брат"».

— Да это ж вы, коммунисты, издевались над лучшими

людьми России, изгоняли из страны, расстреливали, губили в

ГУЛагах. Сколько миллионов инициативных, талантливых

212

людей вы загубили в угоду безликой, серой массе

шариковых.

— Чтобы позднее из этой массы шариковых снова

выделить часть общества, посчитавшую себя его элитой,

посчитавшую себя достойней остальной, гораздо большей её

части, прикрываясь лозунгами о свободе. Не зря сказал — уж

не помню кто, — что если в каком-то государстве заходит

вдруг разговор о свободе, то там присутствует шкурный

интерес, — не отступал Николай Петрович.

— Согласись же, наконец, что всё время вашего

правления — это время издевательства над собственным

народом. Для большей наглядности вспомни хотя бы вашего

кумира — этого изверга Сталина.

— Если ты причисляешь меня к «этим извергам», тогда

давай говорить о твоих кумирах, выкалывавших глаза

зонтиками парижским коммунарам, зверски убивавших

Либкнехта и Люксембург, издевавшихся над прогрессивными

людьми во всем мире: топивших в траншеях с нечистотами в

Парагвае, засовывавших змей в половые органы женщин в

Южной Африке, а ещё гораздо раньше выбрасывавших

новорояедённых младенцев рабынь свиньям, бродящим по

улице, избивавших илотов-рабов в Спарте, которых было в

десять раз больше самих спартанцев. В Древней Греции это