o 98f6fe69ff972b4b

стараясь улыбнуться, а она, повернувшись, как может

повернуться лишь женщина, потянулась к нему руками,

губами — всем телом, и тело его мгновенно ответило тем же,

устремившись навстречу.

Было уже довольно поздно, когда, освободившись из его

объятий, она сказала:

— Милый! Ты домогаешься меня каждые полчаса, нам

надо отдохнуть. Я устала и хочу есть.

Она встала с постели, стройная, восхитительная, совсем

не худенькая, надела халатик и прошла на кухню, где хлопала

дверью холодильника и звенела посудой. Виктор попытался

заснуть, но всё было тщетно: сон не приходил, к мокрому от

пота телу прилипала простыня; вся вода, стоявшая в

пластиковой бутылке около постели, была выпита, и теперь

нужно было пойти на кухню. Кое-как одевшись, он, шатаясь,

прошёл туда, где около накрытого стола его встретила Инна,

вскинув руки ему на плечи и прильнув всем телом.

— Прости, мне плохо,— попросил он пощады, а она,

словно извиняясь, пригласила к столу.

— Всё, всё!.. Давай поедим.

Они сели за стол, она предложила выпить, но Виктор

мягко отказался, сославшись на необходимость прервать

запой.

— А я выпью: на работу мне завтра, а сегодня у меня

чудный праздник, и я буду праздновать его, сколько мне

удастся.

1б2

Пригубив рюмку с водкой, он поставил её на стол и

облизнул губы, не выпив ни капли, а затем попробовал поесть

яичницу с ветчиной, но тщетно: его тошнило. Встав из-за

стола, вынул из холодильника курицу, предусмотрительно

купленную заранее, решив сварить бульон — единственное

спасение в его теперешнем состоянии; и хотя Инна

запротестовала, пытаясь взять дело в свои руки, он был

непреклонен.

— Прости, милая! Не хочу тебя утруяедать, я сам

справлюсь. Не обращай на меня внимания; мне нужно быть

благодарным тебе уже за то, что ты сейчас со мной, когда мне

так плохо.

Оставив его в покое, она снова села за стол, продолжая

завтрак, но вдруг неожиданно спросила, заставив его

вздрогнуть:

— Ты мне ничего не сказал: узнал ли ты что-нибудь о той

девушке, с которой встречался здесь когда-то?

Он снова окунулся в тот душевный холод, в каком

находился после поездки в село, где когда-то жила Юлия, и

от которого несколько отогрелся в последние часы в

присутствии Инны.

— Она умерла, — сказал он глухо.

— Прости, пожалуйста, — отвечала девушка

расстроенно.

— Она умерла давно, и это произошло по моей вине, но

не надо больше: ничего нельзя исправить.

Виктор вернулся в комнату и снова лёг на кровать; спустя

некоторое время туда пришла Инна и вела себя сдержанно и

ласково, словно пытаясь загладить свою нечаянную вину, но

он и не думал её ни в чём обвинять и был благодарен уже за

то, что она есть, что она с ним рядом. Как оказалось, это был

четвёртый день его запоя; а Инна встретила его прошлым

вечером на улице, выходящим из магазина с пластиковым

пакетом в руках, и, окликнув, даже растерялась, когда он

1б2

молча взял её за руку и повёл за собой, но не стала

возражать, послушно последовав за ним.

Уже поздно ночью она заснула глубоким сном, которому

не мешал даже практически не спавший Виктор, если и

закрывавший глаза, то только для того, чтобы через

некоторое время, очнувшись, удостовериться, что в тяжелой

дреме прошло лишь пять-десять минут бесконечной ночи.

Утром она проснулась, не выспавшаяся, но весёлая и

счастливая, торопливо собралась, опаздывая на работу, и

быстро ушла, поцеловав его на прощание и взяв с него слово,

что он не уедет никуда сегодня из города. Он в своем

подавленном состоянии и думать не хотел об отъезде,

вынужденный взаперти превозмогать свою болезнь. Время

тянулось мучительно долго. Виктор ещё утром выпил

остатки куриного бульона, сваренного им вчера, и вновь

поставил вариться ту же курицу, в конце концов съеденную

им к вечеру; и сам по себе этот факт несколько его

успокаивал. Спал он уже более сносно, хотя часто

просыпался и видел сны с непонятными, не связанными с

реальной жизнью, но гнетущими и тяжелыми образами —

мрачное состояние, усугубляемое постоянными

болезненными вспышками воспоминаний о событиях,

предшествовавших запою.

Встав рано и преодолев вялость и сумрачное настроение,

он, взяв полотенце, отправился по улицам просыпавшегося

города на речку с намерением искупаться и отвлечься от

гнетущих мыслей, усиленных раскаянием по поводу запоя,

обычным его последствием. Солнечное утро, тихое и

ласковое, прохлада воды в реке несколько взбодрили его, хотя

боль воспоминаний происшедшей трагедии не проходила:

как видно, лишь время могло заглушить её. Долго и

неторопливо плавая в тихой заводи и лёжа на песчаном