o 98f6fe69ff972b4b

очередной измене мужа, а вернулась, когда узнала, что Виктор женат на Вере. С

началом перестройки они с мужем уже подумывали о том, чтобы переехать в Москву, к

родителям, но вскоре Павла назначили заместителем главы администрации —

очевидно, сказалось-таки заметное положение тестя. Он уже не заговаривал о переезде,

а позднее, после её встречи с Виктором в книжном магазине, и она не думала об этом,

хотя дочь намеревалась всё же отправить к деду с бабкой.

— Они очень просили меня, говоря, что уже старые, что им одиноко, что устроят её

учится в специализированную школу, мотивируя тем, что ей скоро придётся

2бЗ

определяться с институтом. Я ещё раздумывала, но после того как пришла домой

ночью, тогда, когда привезли из области тот аппарат, и Павел раскричался на меня,

говоря, что я готова наплевать на семью из-за какого-то бандита, утром забрала дочку и

отвезла на самолёте в Москву. Он, впрочем, не расстроился. Я всегда знала, что он

эгоист, что всё в жизни должно служить только ему, его трём основным инстинктам. У

него и девиз соответствующий: эго, наглость и связи.

Она замолчала, молчал и Виктор, поняв теперь, почему после подключения

аппарата её не было так долго.

— Ты ничего не рассказала о своей работе.

— Да, конечно!.. Работа и дочь — вот чем я жила эти годы. Меня ценят, у меня

репутация хорошего хирурга не только в районе, но и в области, и я довольна этим, —

ответила она просто. — А сейчас у меня есть ты, и жизнь стала другой, и я стала

другой: я стала счастливой.

Она поцеловала его благодарно, а затем попросила:

— А теперь ты расскажи, как жил без меня?

Он молчал, не зная, с чего начать, но в конце концов собрался с мыслями и

рассказал о себе с того момента, как предал Юлию, а потом оказался здесь, на севере, и

женился на Вере. Светлана слушала его внимательно, не перебивая, ни о чём не

переспрашивая, а когда он кончил говорить, некоторое время сидела, задумавшись, и

было видно, что она чем-то расстроена. Виктор уже хотел спросить о причине этого, но

она опередила его:

— Очень жаль бедную девочку, что погибла из-за тебя; ты любил её, но всё-таки

любил и Веру, раз поседел, переживая ваши разлады?

— Всё не совсем так, как ты думаешь, — отвечал он.— Я не сказал тебе, что болен

с детства, что болезнь эта... В общем, что-то с психикой.

И он рассказал ей о своих невольных экскурсиях в прошлое, в чужие прошедшие

жизни, но с абсолютным восприятием этих жизней своими собственными, без всякой

отстранённости, без ощущения взгляда на них со стороны.

— Может быть, это просто сны?— спросила она озабоченно.

— Я даже вначале так не думал. В тех видениях всё абсолютно реально,

задействованы все пять органов чувств, а тело хранит память о событиях, даже о

простых прикосновениях. Причем всё происходит так, как словно бы что-то щёлкнет в

сознании — и в памяти появятся дни, месяцы, годы чужой, но моей, именно моей

жизни. Кто видел сон, который бы рассказывал о ежедневных событиях в течение

месяца, а тем более нескольких лет?

— Ты не пробовал лечиться?

— В детстве меня попытались лечить, но я сумел отказаться, а позднее уже

сознательно не хотел.

— Почему?

Он ответил, смеясь:

— Я заботился о своём гормональном здоровье.

Она шутливо ласково дёрнула его за прядь волос:

— Да уж, этого здоровья у тебя — хоть отбавляй!— потом, взъерошив его волосы,

сказала: — Бедный мой! Вот почему ты седой.

Их явно не хотели оставлять в покое: чуть позднее на мобильник Виктора позвонил

Колычев, спрашивая, где он находится.

— А в чём дело? — поинтересовался он.

— В больнице тебя нет, дома — тоже; я уже не знаю, что и думать.

— Ты что, был в больнице?

— Мне сказали: тебя выписали. Почему ты не позвонил?

2бЗ

— Во-первых, я не ждал тебя ни вчера, ни сегодня — мы не договаривались, а во-

вторых, у меня важные дела, и я не мог ничего отложить.

— Надо поговорить, — настаивал Колычев. — У меня есть кое-какие интересные

сведения — тебе понравится.

— Хорошо. Я подъеду в понедельник, тогда и поговорим.

— А что не завтра? — недоумевал Женя.

— Мне сейчас нет дела ни до чего, поверь. Так что потерпи.

— Хорошо! Жду в понедельник.

— Кто звонил?— тревожно спросила Светлана.

— Старый друг, — отвечал Виктор. — У него какие-то новости.

— Как только нам стал никто не нужен, мы стали нужны всем, — с сожалением

проговорила она. — Но больше всего я боюсь, что позвонит Вера. Не могу отделаться

от ощущения, что виновата перед ней.

— Ты ни в чём не виновата, как не виновата в том, что я полюбил тебя. Я бы,

несомненно, ушёл от неё, полюби я кого-то другого.

— Ты бы не посмел этого сделать! — с шутливой угрозой сказала Светлана.

— Как ни странно, но ты почти права, — отвечал Виктор, понимая, что ему выпал

редкий в его возрасте шанс любви с первого взгляда.

На другой день утром она говорила:

— Мне немного стыдно, что я такая ненасытная, но у меня есть оправдание: ты ещё