o 8b191ad8675a2039

-Ах, - притворно удивилась одна из дам, - маленькая, стройная, с черными, как смоль

волосами. «Мы и не думали, что этот остров обитаем – иначе муж никогда бы не отпустил

нас сюда на прогулку».

-Да неужели? – Ворон по-хозяйски взял даму под руку.

«А ведь ей не больше двадцати», - подумал Виллем, разглядывая вторую испанку – повыше,

с гордой осанкой, с прикрытыми золоченой сеткой каштановыми волосами. Дама

покраснела, и, не поднимая глаз, сказала: «Я только недавно приехала в Новый Свет. Мой

муж сейчас в Картахене, а Марисоль вызвалась меня развлечь».

-Ну, - капитан Кроу рассмеялся, - смею заметить, вы не пожалеете.

-Представьте же нас своему другу, дон Эстебан,- капризно сказала черноволосая дама.

-Сеньор Гильермо, - если по-испански, - усмехаясь, сказал Ворон. «Он тут ненадолго,

проездом, так сказать. А это сеньора Мария де ла Соледад...

Черноволосая дама чуть присела: «Можно просто – Марисоль».

-И ее кузина, - продолжил Ворон, - сеньора Ориана.

-Очень красивое имя, - Виллем взглянул на даму и заметил, что она покраснела еще пуще.

«Спасибо», - ответила она, не поднимая длинных, темных ресниц.

-У меня есть отличное вино, - предложил Ворон. «Пойдемте, надо выпить за встречу – мы с

сеньорой Марисоль долго не виделись».

-Почти месяц, - грустно вздохнула та и сразу же оживилась: «Шлюпка придет за нами только

на закате, дон Эстебан».

-Ну и прекрасно, - тот ласково похлопал даму пониже спины. «Однако не стоит терять

времени, правда?» , - он, подняв бровь, посмотрел на Виллема.

Марисоль, пошептавшись с кузиной, сказала: «Ну, мы тогда будем ждать вас в доме,

сеньоры».

Дамы, приподняв юбки, пустились бегом по тропинке, а Виллем изумленно спросил у

капитана: «И как тебе это удается?».

Тот только усмехнулся и подтолкнул друга: «Пошли, потом поменяемся, адмирал. Отсюда и

до Молуккских островов ты вряд ли найдешь что-то лучшее, поверь мне».

Интерлюдия

Дорога Ярославль-Москва, ноябрь 1581

На дворе кабака было людно, ржали кони, девка прислужница, оскальзываясь на тонком

ледке выбежала, простоволосая, на улицу – выплеснуть ведро помоев и тут же заверещала

– кто-то из гостей наподдал ей пониже спины.

-Боярин, - неохотно сказал возница, дергая упряжь, - может, не стоит.. Говорят, Белый Сокол

тут зачал баловать, лето вроде тихо прожили, он на тверской дороге был, а сейчас опять

вернулся. Может, обоза подождем?

-Ничего, - высокомерно сказал синеглазый, в богатой собольей шапке, боярин, - у нас на

вашего Сокола и пищалей, и мечей достанет.

-Ну, что тянем-то? - второй мужчина, - легкий, невысокий, зеленоглазый, в коротком, на

польский манер, кунтуше на меху, оседлал рыжего коня. Он повернулся к вознице, и,

обнажив в улыбке мелкие, белые зубы, похлопал себя по поясу.

-Мы без промаха бьем, мил человек, - сказал боярин, вытаскивая пищаль, и – не соврал, -

снял ворону, сидевшую на крыше покосившегося дома за полсотни саженей до кабака.

Смуглая, высокая боярышня, что как раз садилась в возок, взвизгнула и закрыла уши

ладонями.

-Трусиха, - пробормотал ее младший брат, - крепкий, большой не по годам, рыжеволосый

мальчик. Он обернулся и крикнул: «Ну, что застряли-то? Курицу, что ли, не видели никогда?»

Девочка в легкой шубке взяла за руки сестер – годков четырех на вид, и шепнула:

«Пойдемте, на Москве тоже курочек достанет, там побегаете».

-Опять же и семья у вас, - вздохнул возница, обращаясь к боярам.

Зеленоглазый мужчина поджал и без того тонкие губы, и велел: «Трогай уже!»

Возок, чуть раскачиваясь на полозьях, вывернул к наезженной дороге – зима установилась

ранняя и дружная.

Бояре ехали легкой рысью сзади.

-Белый Сокол, - ехидно пробормотал зеленоглазый. «Развели всякой швали, не пройти, не

проехать».

Его товарищ чуть усмехнулся, и, оглянувшись, перегнувшись в седле, поцеловал приятеля в

губы.

-До Москвы не потерпеть? – улыбнулась Марфа. Муж посмотрел на нее умоляющими

глазами: «Я с Ярославля уже терплю, а до этого, если помнишь, с апреля. Ну, ничего, сейчас

детей в подмосковную отправим, а я с тобой запрусь в опочивальне – надолго».

-Ты только подмосковную и Воздвиженку оставил, остальное продал все? –

поинтересовалась Марфа.

-Из ближних – да, - вздохнул Петя, - а дальними заниматься у меня времени не было, на Низ

надо было плыть. Ну, ничего, сейчас только летом обратно в Персию, успею.

Марфа подняла руку и полюбовалась на перстень – крупные алмазы окружали ограненный

кусок бирюзы.

Петя улыбнулся: «У шаха такой бирюзой полы во дворце выложены, там ее хоть лопатой

черпай. А, когда приеду, зиму здесь проведем, и с первым кораблем – домой. Там уже к

венчанию надо будет готовиться, Степан с мальчиками вернется, дел много будет».

-Думаю, - Марфа вскинула бровь, - мальчишку-то мы увезем отсюда нового.

-Или девчонку, - поддразнил ее муж.

-Мальчишку и девчонку, - Марфа звонко расхохоталась и вдруг замерла, оглядываясь:

«Господи, Петька, красиво здесь, ровно в сказке».

-Соскучилась, что ли? – нежно спросил муж. Вдоль дороги поднимались вековые, в изморози

и снегу, ели, высокое, голубое небо вставало впереди, сугробы играли золотом под

холодным светом солнца.