o 650e8660de4f860a

Я снова стану птицей, и у меня начнется новая бесконечная жизнь. А та жизнь, которую я

прожил в городе вместе с тобой, моя человеческая жизнь, закончится.

– Навсегда?

– Навсегда. Даже если я когданибудь вернусь, это буду уже не я, понимаешь? Тот, кто

возвращается, всегда другой, не такой, каким он был раньше, до ухода.

Но Эмиль думал о другом:

– И меня ты тоже забудешь, да?

– Да.

– А вот я тебя никогда не забуду.

– Ты – человек, и твоя задача – помнить. Человек, которым я был, умрет, а мертвые

забывают обо всем. И буквы, и целую жизнь. Но ведь жизнь от этого не становится

бессмысленной.

– Нет, становится, – грустно сказал Эмиль.

– Ну, уж если все бессмысленно, то нет смысла и грустить об этом. Нука,

улыбнись! – приказал пеликан.

Но Эмиль не мог поднять глаз и только разгребал ногой песок. Тогда пеликан снова

повторил:

– А нука, улыбнись! – произнес он так строго, что Эмиль не мог не подчиниться.

– Я должен лететь, – сказал пеликан. – Да и тебе пора возвращаться.

– До свидания, – с трудом произнес Эмиль. Он и не предполагал, что расставание

может быть таким тяжелым.

– Прощай, – поправил пеликан.

Он поднялся в воздух, изредка взмахивая крыльями. Издалека, из прибрежных

зарослей, навстречу ему поднялась белая стая, шумя и хлопая крыльями. Радость

предстоящей встречи придала пеликану сил, и через секунду он исчез из виду,

окруженный своими.

Где он теперь? Который из них? Может быть, вон тот, что скользит над

поверхностью воды, пытаясь выловить рыбу длинным клювом? Или тот, что спокойно

кружит над водой, любуясь своим отражением? Или этот, с воодушевлением

перебирающий перья на шее у другой птицы? Мальчик уже не знал, кто из них его друг, и

понял, что больше никогда не узнает.

Эмиль нашел свои ботинки и, продираясь сквозь заросли высокой травы, выбрался

на дорогу, ведущую в город.

Но вдруг позади Эмиля раздался крик, заставивший его замереть на месте. Хриплый

гортанный звук, исходивший из самой глубины сердца. Злость изза утраченных

возможностей. Плач по человеческой жизни, цена которой оказалась невероятно высока.

Отчаяние всех тех, кто любит, но кого разлучило время или минутный страх,

обстоятельства или воля случая. Эмиль оглянулся, но берег был пуст. Стая пеликанов

улетела, а солнце скрылось в облаках. Холодный, пронизывающий ветер старался

забраться Эмилю под одежду.

Люди в городе уже зажгли в своих домах огни, гоня прочь приближающийся вечер.

Они сидели вокруг стола и делились друг с другом теплом и нежностью, перед тем как

ночь и сон вновь разлучат их.

Мальчик ускорил шаги. Как животные с наступлением темноты спешат в свои норы,

так и он теперь торопился в город.

Сфинкс или робот

Глава первая. Страшный суп

– Лидия! – спросил папа. – Ты это читала? Папа показал статью в утренней газете –

на самом видном месте, на первой полосе.

– Что это?

– Это от Института охраны здоровья. Прочтика.

Лидия прочла:

Уважаемые граждане! Будьте осторожны, готовя горячие первые блюда,

каши и напитки. Старайтесь не мешать их слишком сильно, слишком долго, в

одном темпе или в одном направлении. Ради вашей же безопасности не

остужайте пищу помешиванием – пусть остывает самостоятельно.

Помешивание, правда, в редких случаях, может привести к изменению

турбулентного течения, т. е. к т. н. сингуляризации.

Месить тесто также следует с осторожностью. Если вам кажется, что в

результате помешивания в посуде возникло постороннее движение, необходимо

отодвинуть ее как можно дальше и отвести взгляд. Слишком пристальное

разглядывание турбулентного течения увеличивает опасность. В особо

серьезных случаях возможно исчезновение в возникшей воронке неосторожных

помешивающих. На данный момент неизвестно никаких средств возвращения

исчезнувших в связи с сингуляризацией.

Граждане! Сохраняйте спокойствие и бдительность как у себя на кухне,

так и в местах общественного питания.

– Что это такое? – удивилась Лидия.

– Это очень важное предупреждение. С людьми стали происходить серьезные

несчастья, – объяснил папа. – Вот, например, как с дядей Кауто.

– А что с ним стряслось?

– А ты разве не знаешь? Это случилось прошлой весной, за обедом. Тетя налила ему

очень горячего супу. Дядя Кауто страшно хотел есть, поэтому в нетерпении стал

помешивать в тарелке ложкой, чтобы побыстрее остыло.

– Ну и все так делают, – заметила Лидия.

– Но, к счастью, не со всеми происходит то, что с дядей Кауто, – продолжал папа. –

Тетя услышала из кухни странные звуки и пошла посмотреть, в чем дело. Оказалось, в

дядиной тарелке возникла воронка, вроде той, что бывает в раковине, когда вынешь

пробку. Дядя Кауто перестал мешать суп, но воронка не исчезала – наоборот, расширялась,

росла и бурлила, как штормовое море. Тарелки уже не было видно.

– Ого! – воскликнула Лидия.