o 650e8660de4f860a

выдержат. Ты легкий, а я выносливый.

Эмиль засомневался.

– А если у тебя не хватит сил и мы упадем?

– Давай попробуем. Так мы скорее доберемся, а то я уже соскучился по морю и по

всем моим родным.

И они полетели, хотя, конечно, Эмиль с ранцем был далеко не пушинка. Пеликан с

мальчиком на спине не мог парить, ему приходилось часто махать крыльями и на всякий

случай лететь над самой землей.

Сначала Эмилю было страшно, но вскоре он привык, и ему даже понравилось.

Свежий морской ветер бил в лицо, лес под ними колыхался, как трава.

День уже был в самом разгаре, когда они наконец добрались до побережья. Это был

самый юг страны, дальше расстилалось море, а за морем уже другие страны.

На море дул прохладный ветер. Море было неспокойным и пепельносерым. Между

желтеющими вдали островами открывался горизонт. Эмиль читал о горизонте и даже

видел картинки, но это был настоящий горизонт. В детстве Эмилю казалось, что

«горизонт» – это чтото невероятно большое. Теперь у него прямо перед глазами была

тонкая воображаемая линия, которая отделяет землю от неба.

Ему стало холодно.

– Вот оттуда мы пришли, – сказал пеликан и указал крылом на линию горизонта. –

Придет день, и мы туда вернемся. Мы дети умеренного климата.

– А мне можно с вами? – спросил Эмиль. Ему очень не хотелось уходить отсюда

одному. – Ведь человек всему может научиться, даже жить, как птицы.

Он умоляюще смотрел на друга. Пеликан смотрел на море и молчал.

– Я привыкну есть сырую рыбу, не такая уж она и противная на вкус, – добавил

Эмиль, но уже с меньшей уверенностью. – На юге море, наверное, всегда теплое. Здорово

было бы поиграть на мелководье, когда встает солнце.

Голос Эмиля становился все тише и тише. Стало слышно, как плещутся волны и как

кричат чайки, парившие над морем.

Пеликан покачал головой, и кудрявые перья на макушке закачались в такт.

– Как птица и как человек говорю тебе: не выйдет. Никто не знает этого лучше меня.

Я попробовал стать человеком, не получилось. Теперь я попытаюсь снова стать птицей, но

не уверен, что смогу. Мне придется так много всего забыть. Вы, люди, говорите, что у

каждого свой крест. Мой крест – птичий, и я должен быть птицей. А твой крест – быть

человеком, так будь им!

Было холодно, но Эмиль все равно снял ботинки. Они пошли вдоль берега, оставляя

на мокром песке две цепочки следов: лап пеликана и босых ног мальчика. Жаль только,

что набежавшая волна их смывала.

– Человек не может жить без одежды и обуви, без книг, картин и иллюзий. Ему

нужно общение и тепло. Ему нужны магазины, кинотеатры и университеты. Ему нужны

врачи и священники. Здесь ничего этого нет. Только соленая вода, воздух, песок и камни.

Так уж устроен человек. Он такой непредсказуемый, что меня порой охватывает ужас. Но

я больше не завидую ему, нет. Я оставляю человеку «Волшебную флейту», потому что

знаю: ему она гораздо нужнее.

Ветер взъерошил волосы Эмиля и перья на голове пеликана. Он указал на море, на

едва заметный вдалеке берег.

– Я полечу туда, – сказал он. – Гдето там живет моя семья. А тебе пора возвращаться.

– В город?

Этот вопрос был лишним. Эмиль оглянулся назад и посмотрел туда, откуда они

пришли. Гдето там возвышались башни его города, тянулись вверх трубы заводов. Их не

было видно, но небо в той стороне всегда было дымным, словно в серых тучах.

– А ты будешь здесь в следующее воскресенье, если я приду тебя навестить?

– В следующее воскресенье и следующим летом ты придешь сюда вместе с Эльзой.

Вы возьмете с собой плед, корзину с продуктами и бинокль. Вы будете пить кофе и

лимонад, плавать наперегонки в море и наблюдать в бинокль за птицами.

– И тогда мы увидим тебя, да? – перебил его Эмиль.

– Вполне возможно, что вы увидите и меня, если мы все еще будем здесь. Увидите

вместе с моей семьей, моими друзьями, моей стаей.

– Но откуда я узнаю, что это ты? Ведь все пеликаны очень похожи друг на друга.

– Я подам тебе знак.

– Какой?

Пеликан поднял голову и издал глухой хрипящий звук.

– Но разве не так кричат все пеликаны? – Эмиль чуть не заплакал. – Как я узнаю, что

это именно ты?

– Да, я похож на других пеликанов, а другие пеликаны похожи на меня. Прости, но

это все, что я могу тебе сказать.

– Понимаю, – вздохнул Эмиль, хотя ничего не понял. Помолчав, он сказал: – Но ты

ведь все равно не такой, как другие. Ты носил костюм, жил в городе. Ты умеешь читать и

писать, даже поднимать шляпу, когда здороваешься. Ты пел в опере, изучал науки, знаешь,

что такое теория эволюции и органическая химия.

– Мне придется все забыть.

– Даже буквы?

– Даже буквы.

– Значит, я зря тебя учил? – мрачно проговорил Эмиль.

Пеликан похлопал его крылом по плечу.

– Ну и что, что зря. Ведь нам было весело вместе. Тем более, я ведь их всетаки

выучил.

– Но теперь ты хочешь все забыть.

– Я должен. Иначе я не смогу быть птицей. Мне надо забыть куда более сложные

вещи, например, то, что на свете есть смерть. Я должен снова стать бессмертным.

– Я не понимаю.

– Животное бессмертно, потому что оно не знает, что умрет. Только человек смертен.