o 650e8660de4f860a

– Нет.

Папа бросил окурок в песок и затушил носком сапога. Почти вся картошка была

почищена.

– Ну а ты, нашел себе новых друзей?

– Одного нашел.

Этим одним был пеликан, Папагено, господин Хурулайнен. Но другом ведь можно

назвать не только человека.

– Очень хорошо. С людьми надо общаться.

Но пеликан не человек. И вдруг Эмилю страшно захотелось увидеть его умные

желтые глаза, смешной васильковый халат и большой клюв.

Эмиль встал. Просьба Ирмели была выполнена.

– Пойду искупнусь.

Казалось, папа даже обрадовался.

– Пойди, пойди, конечно. Теплых днейто осталось всего ничего.

Эмиль взял таз с картошкой и направился в сторону кухни, но голос папы его

остановил:

– Эмиль?

– Что?

– Тебе ведь не скучно? Отто все время пропадает гдето, да и вообще, тут всё так…

изменилось. Да еще и Йеппе взял и умер.

Эмиль стоял спиной к отцу, голос его был тверд.

– Нет, не скучно.

– Ну и хорошо, – вздохнул папа. – Очень хорошо.

– Угу, – промолвил Эмиль. – Я пойду на речку. Он медленно шел с полотенцем на

плечах по проселочной дороге. Рожь в поле склонилась под тяжестью колосьев. Он сорвал

один и растер в ладонях. Спелый. На следующей неделе косить начнут.

Но к тому времени он уже будет в городе.

Белое полотно

– Вот так сюрприз! Вы уже вернулись! – Пеликан открыл дверь, улыбаясь во весь

клюв. – Добро пожаловать снова в город. Надеюсь, вам стало лучше?

– Но я не болел.

– Ах, простите, я запамятовал. Простите, пожалуйста.

Все было как прежде. Пеликан был, как всегда, ужасно вежлив. Эмиль был рад снова

видеть халат с васильками, который, казалось, и его обладателя делал

васильковолучистым.

Мальчик сел в кресло и достал из сумки букварь. Но пеликан замотал головой.

– Букваря больше не надо. Пока вы были в своей милой деревне, я научился

довольно сносно читать про себя. Так что, думаю, в уроках необходимости больше нет.

В доказательство он взял с полки книжку, открыл ее и начал читать. Это были,

вероятно, книги хозяйки квартиры, потому что вряд ли пеликан смог бы позволить себе

собственную библиотеку.

Он читал:

«– Пошли, котенок, пора домой.

Она яростно накинулась на него:

– Тебе что, не терпится поливать свои проклятые бегонии?

– Тише, котенок…

– Руки прочь, насильник чертов! – заорала она изо всех сил и плеснула

ему в лицо остатки из стакана. Там было не больше чайной ложки виски и пара

кусочков льда.

– Черт побери, бэби, я твой муж! – заорал он в ответ, хватаясь за платок и

вытирая лицо. – Дошло? Твой муж.

Она страстно зарыдала и бросилась в его объятия. Я обошел их и вышел

вон. На всех вечеринках всегда одно и то же: те же коктейли, те же диалоги».

– Значит, коктейль – это какойто напиток, – задумчиво произнес пеликан.

– Думаю, да, – сказал Эмиль.

– Надо какнибудь попробовать. Говорят, от него становятся веселее. А вы уже

пробовали?

– Пробовал. Однажды на Рождество мне налили чутьчуть.

– И что, стало весело?

– Мне и до этого было весело. А вино показалось кислым.

– Полагаю, меня обманули. Вот, например, эта девушка в книге, разве ей весело?

Помоему, она просто кипит от злости. И плачет. Но как вам понравилось мое чтение?

Хорошо я читал?

Эмилю пришлось признать, что читал пеликан отлично. С грустным видом он убрал

букварь в сумку и собрался уходить – его услуги больше были не нужны.

– Разве вы не останетесь на чашечку чая? Неужели вам неинтересно, что со мной

случилось, пока вас не было? – удивленно спросил пеликан.

– Конечно, интересно.

Эмиль облегченно вздохнул и снова забрался в огромное мягкое кресло. Пеликан

ушел на кухню за чайником.

Разливая чай по чашкам, пеликан начал свой рассказ:

– Удивительное дело, пару дней назад во время вечерней прогулки я обнаружил

странное место. Я заметил на улице очередь и просто из любопытства встал в конец. Это

удовольствие стоило целых десять марок.

Потом я вместе со всеми прошел в темный зал, в котором стояли стулья, как в опере.

Люди рассаживались на стульях и смотрели на белое полотно на стене. Неожиданно над

головами сидящих вспыхнул луч света, и вместе с ним появился звук и живые картинки.

Белое полотно стало окном, через которое все было видно. Это было похоже на оперу, но в

то же время это была не опера.

Мы сидели в темноте и смотрели через это окно в светлую комнату. В комнате был

молодой человек с красивой женщиной. Они разговаривали, но както совсем

поособенному. Я никогда прежде не слышал, чтобы люди так разговаривали друг с другом.

Женщина полулежала на диване, держа в руке длинную сигарету.

– Эдуард, – томно сказала она. – Ты предал меня, этакий негодник.

– Это неправда, – возмутился юноша. – Не верь, это все злые языки!

– И ты готов поклясться, что это не ты писал?

Она с гордым видом швырнула ему в лицо какуюто бумагу.

– Это ошибка! Меня неправильно поняли! – оправдывался юноша. – Я стал жертвой

интриг.

Он опустился перед ней на колени, картинно заламывая руки.

Мне было жаль его, но в то же время я чувствовал себя ужасно неловко, наблюдая