o 18466e8fb342a663

электростанции. Он глубоко, всей грудью вдыхал свежий, пахнущий надеждой на лучшее, весенний воздух и умильно щурил свои и без того узкие татарские глаза.

Толик Ременюк во время дежурства перебирал лодочный мотор.

- Скоро на охоту, Андреич, - щерился прокуренными зубами дизелист.- Эх, люблю я это

дело!..

Держа оголённый конец высоковольтного провода в левой руке, правой резко крутил

маховик магнето. Из-под изуродованного чёрного ногтя указательного пальца в корпус

двигателя с треском била ярко-синяя искра.

- Ой! – восклицал довольный Толик...

То же самое он проделывал и со вторым проводом двухцилиндрового двигателя.

И опять – искра, и снова – «Ой!», и - та же счастливая улыбка на обветренном лице.

- Хорошо, не больно! - раскатисто хохотал довольный дизелист.

А у меня по коже бегали мурашки.

*

Нагрянула проверять готовность рыбобазы к путине комиссия с заместителем

Генерального директора во главе. Замечаний понаписали страницы три, сроки устранения

недостатков установили сжатые, нереальные. Но акт приёмки, тем не менее, подписали, и

руки нам пожал Главный крепко, пообещав поощрение.

По такому случаю пришлось организовать банкет - как же без застолья! - пригласили всю

местную «интеллигенцию» посёлка. Столы накрыли в столовой, отремонтированной,

благоухающей свежей масляной краской, ожидающей со дня на день завоза сезонных

рабочих. Я, с самого утра сдавая комиссии «свои» объекты, мечтал только об одном: скорее бы закончилась торжественная часть, и можно было бы незаметно улизнуть домой, отоспаться…

И тут вошла она - чуть выше среднего роста, стройная шатенка моих лет, может, на год-

полтора постарше. Носик чуть длинноват, с горбинкой, взгляд синих глаз внимательный и

спокойный. Длинные каштановые волосы уложены в скромную высокую причёску.

Фигуру девушки облегало тёмное открытое вечернее платье, высоченные каблуки чёрных

элегантных туфель выстукивали по крашеным половицам столовой незнакомый

волнующий мотив. В её осанке, походке, взгляде, манере произносить слова чудилось что-

то царственное… Спокойная уверенность, и в то же время - ни грамма высокомерия. Лишь

врождённая простота и естественность. Незнакомка, улыбаясь встречным, прошла в

середину нашего импровизированного банкетного зала. Подойдя к нам, девушка кивнула

знакомым и, непринуждённо подобрав край длинного платья, заняла свободное место за

столом, как раз напротив меня. Когда она подняла голову, я поймал её взгляд и, мгновенно

утонув в бездонной его синеве, вдруг отчётливо понял, что пропал…

- Кто такая? – спросил я Главбуха, когда девушка вышла из-за стола.

- Оксанка-докторша, из Октябрьска, - Семён Яковлевич прикурив папироску, мотал в

воздухе спичкой, стараясь погасить.

- Сегодня Люба, дочка твоего Ременюка, по санзаданию из больницы после операции

прилетела. И Оксана - этим же рейсом. Она нашу амбулаторию курирует. Бывает в

"Кривой" время от времени… Что, понравилась?

- Понравилась, - я не мог оторвать глаз от девушки.

- Хороша, шикса, - причмокнул губами главбух, потянувшись к бутылке.

- Нет-нет! Мне хватит, - я помахал перед лицом ладонью.

- Эх, Михаил, Михаил, это мне уже скоро хватит, а у вас, молодых, всё ещё только

начинается, – с грустью промолвил Семён Яковлевич, вливая в себя очередную порцию

сорокаградусной.

В этот вечер я так и не решился познакомиться с девушкой. Мне доставляло удовольствие

наблюдать за Оксаной - как она сидит за столом, двигается, улыбается, поправляет

причёску, разговаривает… Когда девушка хмурилась, широкие тёмные брови сходились к

переносице, образуя вертикальную забавную складку на лбу, и лицо её на пару секунд

застывало, делалось отстранённым. Наверное, что-то не нравилось в словах собеседницы.

А через минуту-другую, как ни в чём не бывало, уже заливалась смехом, откидываясь на

стуле и промокая платочком глаза. Женщины всегда чувствуют мужской интерес.

Несколько раз за вечер я ловил её взгляд, читая в нём вопрос. Так мы заочно и

подружились с Оксаной.

Утром, провожая к вертолёту начальство, я помахал улетающей девушке, как своей старой

знакомой, и получил в ответ приветливую улыбку. Когда лицо Оксаны, обрамлённое

белым пуховым платком, появилось в кругленьком окошечке иллюминатора, набравшись

смелости, спросил девушку знаками:

- Когда к нам следующий раз? - Она, так же, как и я, жестами, ответила:

- Прилетай ты!..

Семён Яковлевич, не переставая махать улетающим, толкнул меня в бок, подмигнул и

продемонстрировал большой палец.

С этого дня я перестал спать, а жил, наоборот, как во сне…

Иногда ловил себя на том, что, вдруг, некстати улыбнусь или забуду, о чём только что

говорил… Впервые за долгую зиму, разбежавшись, прокатился по раскатанной

мальчишками наледи на дорожке. Конечно же, упал, пребольно стукнувшись о лёд. Но

когда оглянулся и увидел, что свидетелей моего легкомысленного поведения нет, от души

рассмеялся. Чего давно себе не позволял.

При первой же возможности я напросился в Октябрьск, якобы, по служебным делам.

Дядя Гриша запряг Трезора и за каких-то сорок минут домчал меня на санях по береговой