o 0a115616b968c99b

-Вот так, да, - Джон поднялся. «Ну давай, покажи мне эту вашу баню, а то в Кремле ее не

было, а в городские меня Эва не пускает, говорит, опасно это, у меня лицо не местное, - он

рассмеялся.

-Спасибо тебе, - вдруг сказал Федор. «Ну, что ты Лизу привезешь».

-Да мы же одна семья, - пожал плечами Джон. «Так было, и так будет всегда. И вот еще что –

если тот соглядатай еще будет стоять, как я в пивную пойду – я его убью, и труп оттащу

подальше, мало ли что».

Федор кивнул и они, спустившись с крыльца, направились через двор - в мыльню.

Высокий, чернобородый мужчина ловко, кошкой, спрыгнул с крыши усадьбы, и велел

неприметному человеку: «Так, ты следи за кабаком, и пошли мне весточку, как только этот

поляк уезжать соберется. Где встречаемся, - ты знаешь».

Мужчина кивнул, и они разошлись в разные стороны.

В каморке горела свеча, и Дуня, поджав под себя ноги, сидя на лавке, пришивала пуговицу, -

Джон посмотрел с порога, - к его рубашке.

-От тебя вениками пахнет, - рассмеялась девушка, - дубовыми.

-У пана Теодора в бане был, - Джон, зевнув, опустился на лавку, и стал, было, снимать

сапоги, как девушка, отложив шитье, встав на колени, - принялась ему помогать.

-Еще чего придумала, - сердито проговорил Джон.

-Так положено, - Дуня улыбнулась, - а еще положено меня поцеловать, коли домой пришел.

-И не только, - Джон посадил ее на колени, и, поцеловав, нехотя сказал: «Мне надо будет

уехать, к пану Теодору в поместье, жену его с дочкой сюда привезти. Самому ему не стоит

это делать, все-таки приметный человек, а меня никто не знает, Вернусь оттуда, и

отправимся в Новые Холмогоры».

-С тобой поеду, - твердо сказала Дуня, обняв его. «Куда тебе, с польским только, еще и по

деревням бродить. Голову снесут, не дай Господь. Возьму у Никифора Григорьевича

мужское, волосы под шапку спрячу, - никто и не заметит ничего. Я тебя защищу, - она

потерлась щекой о его щеку и добавила: «Сейчас кваса принесу, свежий совсем».

-А того человека на улице уже не было, - думал Джон потом, гладя мягкие, белокурые

волосы спящей девушки.

-Правильно я сделал, что свечу у Теодора попросил – один с крыши его усадьбы спрыгнул,

видно было, в грязи приземлился, постояли они немного рядом, и разошлись. У кого нога

больше – в сторону Красной площади, а у кого – поменьше – на эту речку, Неглинную. А там

трава, уже ничего не видно было.

- Неужели все-таки Шуйский? – еще успел подумать Джон, а потом Дуня чуть зашевелилась,

и он, обнимая ее, зевнув, и сам заснул – крепко, под журчание ручья внизу.

Лиза посыпала выскобленный стол мукой и, поставив Марью на лавку, положила маленькие

ручки на скалку.

-Вот так, - сказала ласково женщина, поцеловав каштановые волосы девочки, - так и

раскатывай, а потом начинку положим – и в печь.

-В печь! – радостно повторила Марья, и, запыхтев, стала возить скалкой по тесту.

Ставни на поварне были раскрыты, и Лиза, вдохнув теплый, свежий воздух начала лета,

потянувшись, подумала: «Как там Федя-то с мальчиками, Степа ладно, в монастыре

голодать не будет, а вот Петя, небось, ест, что попало, тако же и Федор. Скорей бы домой

уж, да и по Феде я соскучилась, - женщина чуть покраснела и, посмотрев на стол,

улыбнулась:

-Ну, молодец. Сейчас лук порежу, с рыбой, и дам тебе мису – будешь начинку делать.

-Руки грязные, - Марья озабоченно повертела перед собой испачканными в тесте

ладошками.

-Ну так сама воды полей, большая уже, - рассмеялась мать.

Ключница всунула голову в дверь и сказала: «Там двое всадников у ворот, боярыня, с

грамотцей, говорят, от Федора Петровича».

-От батюшки! – Марья радостно подняла голову и, соскочив с лавки, потребовала: «Хочу к

батюшке!».

-Да уж скоро поедем, - рассмеялась Лиза, и, поправив платок на голове, вышла во двор.

Тяжелые ворота заскрипели, и она, вскинув голову, ахнула: «Лорд Джон! Вот уж кого не

ожидала увидеть!»

-Вообще, - рассмеялся Джон, спешиваясь, целуя ей руку, - меня тут пан Ян зовут, хотя

поляком сейчас на Москве быть не советую, миссис Лиза, - опасно сие.

Второй всадник, - невысокий, легкий голубоглазый паренек, тоже соскочил на землю, и,

рассмеявшись, скинул шапку. Белокурые косы упали на спину и Джон ласково сказал: «А это

моя невеста, пани Эва. Ну, или Евдокия Ивановна, если по-русски».

Лиза потянулась, и, обняв девушку, поцеловав ее, неслышно шепнула: «Ох, и счастливая вы,

Авдотья Ивановна, вся сияете! А меня Лизавета Петровна зовут, жена я Федора Петровича»

-Мы вам грамотцу привезли, - девушка надорвала пальцем подкладку шапки, - от мужа

вашего. На словах велел передать, что на Воздвиженке уж ремонт заканчивают, ждет он вас,

с дочкой.

-А сыновья ваши хорошо, - добавил Джон, оглядываясь вокруг. Усадьба стояла в низине,

среди холмов, вдали поблескивала серебристая лента Москвы-реки, и мужчина, вскинув

голову, увидев в полуденном небе жаворонка – улыбнулся.

-У нас тут еще Руза есть, река, - Лиза показала за холмы, - вон там она в Москву впадает. И

озеро лесное, красивое. Ну, пойдемте, поедим, дорога сюда неблизкая, вы проголодались,

наверное, - она взяла Дуню за руку, и тихо сказала: