o 0a115616b968c99b

поворочалась в узкой, жесткой кровати и, приподняв рубашку, что дала ей Мэри, покраснев –

почесалась. Зуд стал еще сильнее, и она почувствовала, как дрожат ее пальцы.

Девушка потянулась за водой в оловянном кувшине, и вдруг застыла – на темном,

полуночном небе висел ярко светящийся крест.

-Господи, - пробормотала Ракель, - да что же это?

Она провела руками по телу, и, встав, увидела, как крест опускается прямо на высокий

шпиль деревянной церкви. «Иисус и Дева Мария, - тихо сказала девушка. «Вы меня зовете,

да? Я знаю, зовете, - чтобы я пошла за вами!»

Стены комнаты стали надвигаться на нее, потолок – опускаться, в окне Ракель заметила

искаженные злобой, ухмыляющиеся лица, и, схватив распятие, что лежало на грубом столе,

выбежав в коридор, - она быстро спустилась вниз по лестнице.

Вокруг было тихо, и она, выйдя на крыльцо, ощутив босыми ногами холодную землю –

вздрогнула. Крест парил прямо над ее головой, рассыпаясь множеством ярких, обжигающих

глаза искр.

-Антихрист, Антихрист,- раздалось сзади, и Ракель, испуганно обернувшись, увидела маску

дьявола, что пылала огнем на стене дома.

Она бросилась бежать, не разбирая дороги, сжимая в руке распятие, и очнулась только на

церковном дворе. Девушка опустилась на колени, тяжело дыша, и увидела пламя свечей,

что пробивалось в щель под запертыми дверями.

Ракель подняла глаза и увидела в небе дьявола – у него было знакомое лицо, грубое,

смеющееся, и она явственно услышала: «Берите ее! Сейчас она станет шлюхой для нас,

демонов, и будет гореть в аду вечно!»

-Нет, нет! – отчаянно замотала головой девушка и заколотила в двери церкви. Они медленно

открылись и высокий, весь в белом, широкоплечий мужчина, с темной бородой, что стоял на

пороге, ласково спросил: «Что случилось?»

-Иисус! – страстно сказала Ракель. «Я хочу стать твоей невестой, возьми меня на свое ложе,

я принесу тебе сыновей, и буду вечно служить тебе, буду твоей рабой!»

Он отступил, пропуская ее внутрь, улыбаясь, и Ракель, глядя ему в глаза, скинув рубашку,

легла на деревянный пол, широко раздвинув ноги. Он наклонился, и, проведя пальцем по ее

щеке, шепнув: «Ты пришла ко мне, невеста, голубица моя, невинная моя!», - опустился на

нее.

-Очень, очень хорошо, - подумал Майкл, глядя на обнаженное тело девушки. «Утром я

выведу ее к общине, и скажу, что случилось чудо – язычница, католичка, слуга Антихриста

пришла к истинной вере. Надо будет завтра ей еще хлеба дать, очень надеюсь, что мой

кузен и все остальные его тоже поели. И двигаться с места – муку, разумеется, мы тоже

возьмем с собой. Ее надолго хватит, вон, как в этом году – достаточно ломтя хлеба в день, и

люди начинают видеть дьявола.

А, как понесет – сама от меня никуда не денется, Мэри вон, - хоть я ее хлебом и не кормил, -

сидела, с ребенком, и молчала. Все же женщина никуда от своего потомства не сбежит. Ну,

хватит, пора и делом заняться,- он услышал, как девушка бормочет: «Иисус, приди ко мне,

Иисус».

В свете горящих свечей ее короткие волосы казались совсем, огненными. «Голубица моя, -

Майкл погладил ее по голове и девушка, схватив его руку, прижалась к ней губами. «Иисус, -

прошептала она, - возьми меня!»

Ракель почувствовала тяжесть чьего-то тела на ней, и услышала, как трещат фитили свечей.

«Где я? – вдруг подумала девушка. Голова кружилась, было жарко и она, приподняв веки,

увидела над собой лицо капитана Лава. «Нет!», - истошно закричала девушка, вырываясь.

«Нет, не надо, не надо, я прошу вас, не надо!» Она выскользнула из-под мужчины, и, как

была, обнаженная, - рванулась к дверям церкви.

Человек с лицом капитана поймал ее за щиколотку, и Ракель, все еще крича, упала на

деревянный пол. «Нет!», - она сжалась в комочек, закрываясь руками.

-Голубица, - рассмеялся мужчина, наклонившись над ней, переворачивая ее на спину.

Ракель, злобно мотая головой, вцепилась зубами ему в запястье.

-Ах ты, дрянь! – мужчина коротко, сильно ударил ее по лицу.

-Держите ее, - велел капитан Лав морякам, указывая на Ракель. Она, было, закрыла глаза –

сзади, в корабельном фонаре, трещал фитиль свечи. Из темноты был слышен женский,

знакомый, умоляющий голос: «Нет, не надо, не надо, оставьте меня!»

-Мама! – крикнула Ракель, пытаясь освободиться. «Пустите меня, что вы сделали с мамой!»

-Подведите ее поближе, - велел Лав, смеясь. При свете фонаря Ракель увидела

обезображенное, с затекшими, подбитыми глазами лицо матери. «Нет! – крикнула девушка,

и увидев, что делает капитан – потеряла сознание.

-Нет! – громко, во весь голос повторила Ракель, царапая ему лицо, раздирая его до крови,

кусаясь. «Нет, нет!»

Питер зашел на кухню, и, устало привалившись к косяку двери, сказал: «Господи, если бы у

меня кто-то так вел счетные книги – уволил бы без выходного пособия. И ведь я еще не все

проверил, уже глаза слипаться стали. А где все?

Мэри сняла с очага горшок с кашей и сказала: «Садись. Все спят уже, Полли и донья Ракель

на огородах наработались, дети – с Цезарем набегались».

-А почему дверь открыта была? – поинтересовался Питер, берясь за ложку.

-Я за солониной тебе выходила, в амбар,- ответила Мэри и вдруг замерла с ножом в руках: