Нулевой потенциал

Очень скоро у вас будет больше секретных опасных сведений, чем это позволено иметь какому-либо человеку.

Пан подогнул колени и стал раскачиваться на руках.

– Значит, остаток жизни я проведу в одиночном заключении? – Он почесал голову и добавил: – На первый раз я готов не придавать значения тому, что вы назвали меня человеком.

– Этого больше не повторится. Нет, вы не будете сидеть в одиночке. Дайте нам сведения, которые нас интересуют, и мы купим вам двух красивых самок шимпанзе. По рукам?

Пан стал раскачиваться более энергично.

– Вы говорите как человек, профессор, если мне позволено так вас называть.

– Да, я профессор.

– Вся беда в том, что я не могу вам сказать. Я обыкновенная обезьяна, и мне не хватит слов, чтобы все объяснить.

Счастливчик кашлянул. Но Горилла Бейтс недаром прослужил на флоте тридцать пять лет – он по-прежнему стоял навытяжку.

– А как насчет схемы? – спросил профессор.

Пан протянул вперед свои руки с короткими большими пальцами – жалостный жест нищего бродяги из какого-то фильма об Индии. Быть может, он видел это по телевизору.

– Но я могу показать вам, – сказал он.

– Когда эта обезьяна забралась в космический корабль в прошлый раз, – сказал генерал Магуайр, – она перепутала там все. Мне придется теперь целых полгода марать бумагу

– писать отчеты.

– Да, я знаю, – сказал профессор. – К тому же ваш корабль разобран до основания, Пан. Стараемся узнать, что же вы с ним сделали.

– Когда я стартовал, тут стоял наготове «Марк-17», –

сказал Пан.

В комнате наступила тишина. Генерал Магуайр, как и следовало ожидать, взорвался.

– Черт побери, на базе объявляется поголовная проверка на благонадежность с точки зрения государственной безопасности. Никому не разрешается покидать свой пост, пока…

Пан Сатирус легко прыгнул к нему на стол и уселся, скрестив ноги.

– Не надрывайся, генерал. Слухи доходят и до обезьянника при лаборатории.

Профессор сказал:

– Я мог бы процитировать слова Гамлета о мудрецах, обращенные к Горацио, но не стану. Есть ли возможность переделать «Марк-17», так чтобы он полетел со сверхсветовой скоростью?

– Да, как и любой корабль, который у вас имеется. Все они работают на одном принципе.

– Разрешите подумать, – сказал профессор. – Я никак не могу собраться с мыслями… «Марк-17» меньше, чем ваш корабль. Это чисто опытный образец. Мы посылаем в нем макака.

– Японского макака? – спросил Пан и рассмеялся. –

Если это тот, о котором я думаю, потеря будет небольшая… Хорошо, сэр. Я добровольно соглашаюсь занять его место.

Профессор покачал головой.

– Вы же вдвое больше.

Пан кивнул.

– Уберите аналь… – Счастливчик кашлянул. – Эту штуковину со дна кабины, и тогда освободится много места. Профессор подался вперед, положил руки ладонями на стол и посмотрел Пану прямо в глаза.

– А откуда мне знать, что вы не морочите голову?

– А откуда вам знать, что вы не можете сами полететь со сверхсветовой скоростью? Попробуйте слетайте. А морочить вам голову – это мартышкин труд.

Две пары глаз – обезьяны и человека – смотрели в упор друг на друга. Профессор первым отвел взгляд. Он выдохнул воздух из легких прямо Пану в лицо, поднял руки и откинулся на спинку стула.

– Хорошо, мы рискнем.

– Я против, – сказал генерал Магуайр. – И прошу это запротоколировать.

Голос профессора звучал устало.

– Протокол не ведется, генерал. Это внеплановое совещание. Наш старший врач и доктор Бедоян, присутствующие здесь, охотно подтвердят, что шимпанзе, известный под именами Сэмми, Мем и Пан Сатирус, вскоре станет совершенно бесполезен.

– Я тоже охотно засвидетельствую это, – сказал Пан. –

Я чувствую, что с каждым днем становлюсь все более грубым и вспыльчивым.

С помощью руки он тихонько передвигался по столу.

Оказавшись против генерала Магуайра, он оскалил длинные зубы.

– Если протокол не ведется, – сказал генерал Магуайр,

– то пусть его начнут вести. Разве никому не приходило в голову, что это, может быть, не шимпанзе, а замаскировавшийся русский?

Даже начинающий художник смог бы изобразить наступившую тишину – она была густой и вязкой, как растительное масло в Арктике. Счастливчик позже клялся, что он слышал, как щелкнули каблуки Гориллы, но Горилла это отрицал.

Первым опомнился доктор Бедоян.

– Вы кладете пятно на мою профессиональную честь, сэр, – сказал он.

– Сынок, похоже, вас только что повысили в должности, – шепнул на ухо Бедояну старший медик.

– Ах да, – сказал генерал Магуайр, – я об этом не подумал.

– Уведомите службу безопасности, генерал, – сказал профессор. – Никаких сведений прессе, пока все не будет закончено. А потом очень короткое заявление: шимпанзе запущен на орбиту; полет был успешным или нет.

– Вышло или не вышло, – сказал генерал и удалился.

Пан Сатирус соскочил со стола, заковылял к двери и остановился между Счастливчиком и Гориллой. Взял их за руки.

– Вас двоих он слушается? – спросил профессор.

– Да, сэр, – сказал Горилла.

– Тогда уведите его в ту комнату.

Когда они направились к двери, заговорил старший медик.

– Пан, это будет примерно через полчаса. Макака уже привязали в кабине; мы должны убрать его и ту… штуковину, о которой вы упоминали.

– Ладно.