Нуль

- У тебя маленькое издательство. Весьма бедное. Раздавить его очень легко. Тебе предлагают немалые деньги – двести пятьдесят миллионов рублей. Можно запустить четыре-пять книг, которые принесут долгожданный доход. Вместо того чтобы согласиться, ты кочевряжишься и заламываешь несусветную цену. Ты понимаешь, что пустить тебя по миру обойдется гораздо дешевле?

- Слава, давай обойдемся без угроз, – попросил Сергей. – Я тебе уже объяснил, что наша книга – достаточно заурядная, но сулящая хороший спрос. На ней можно крепко заработать. Никакой другой подоплеки в твоем предложении я не вижу. Я прошу половину дохода при средней цене и среднем тираже. Если ты, купив книгу на корню, постараешься увеличить тираж и немного поднять цену, она все равно уйдет. И очень быстро. Все, что ты при этом наваришь, будет твоим. Так что мое условие не чрезмерно. Я забочусь о своем заработке, ты – о своем. Но при этом я называю не несусветную, а вполне нормальную цену, ты же стремишься меня нагло надуть.

- Я уже несу расходы, – буркнул Макарычев. – в «Паласе» тебя кормил.

- Сам виноват. Я не просил за меня платить. Инициатива наказуема. И пожалуйста, еще раз тебе говорю, не запугивай меня. То, о чем мы с тобой беседуем, не стоит того. Раздавить «Сван», может быть, и не сложно. Уничтожить информацию о стартовом капитале «Феникса» намного сложнее.

Это был чистейший блеф. Сергей понятия не имел, на какие деньги возник «Феникс». В «Черной книге» об этом издательстве не было ни слова. Так же, как и о тысячах других мелких и средних предприятий. Микрофлора российского бизнеса редакционную группу не интересовала.

Тем не менее блеф сработал. Или, во всяком случае, заставил Макарычева по-новому оценить предмет их торга. Бисеринки пота на жирном лице «Дантона» превратились в бусинки.

- Семьдесят тысяч баксов. Верхний предел. И это не надувательство, а честная сделка.

- Ого! Информацию о «Фениксе» ты оцениваешь в двадцать тысяч? Не слабо. Я думаю, она этого не заслуживает. Мой нижний предел пока не меняется. Двести пятьдесят тысяч.

- Очень жаль.

Макарычев встал и надел шапку. Снега на ней уже не было. Он остался на столе в виде мокрого пятна.

- Мы с тобой скорее всего больше не увидимся. Следующий звонок сделают другие люди. А может, они обойдутся без звонка. Жди гостей, дурачок…

Сергей действительно больше не увиделся с Макарычевым. А почему – он мне поведал при нашей очередной встрече в пятницу вечером. При этом ни тогда, ни в последующие дни он умудрился ни словом не обмолвиться о «Черной книге» или шантаже, лишь сетовал на то, какие опасности подстерегают издателей, людей тихих, интеллигентных и совершенно безобидных. Я уже говорил, что о «Черной книге» узнал гораздо позднее. Если быть точным, Сергей рассказал мне о ней только через три месяца, в Жуковке.

Новость свалилась на Сергея утром. Он приехал в «Сван» и обнаружил своих коллег – всех, кому в этот час необходимо было по делам пребывать в издательстве, – в комнате, именовавшейся «кантиной». Здесь стояли газовая плита, холодильник и СВЧ-печка, а за большим столом сотрудники обедали, если у издательских женщин выпадала минутка приготовить горячее, устраивали сабашуи, если подворачивался повод, или просто пили кофе с бутербродами, если ничего не выпадало и не подворачивалось.

Народ взволнованно обсуждал свежую кровавую заметку из скандальной рубрики «Московского комсомольца» «В номер срочно!».

- Прям не знаю, ну кому нужно убивать издателей? -возмущалась секретарша Алена. – Самая мирная профессия, можно сказать.

- Третье убийство с Рождества, – мрачно проинформировал младший редактор Сева. – Ничего себе год начинается!

- Скоро вообще из издательства не выйдешь – киллеры на всех углах стоять будут, – проворчала техред Оля.

- Типун тебе на язык! – дружно сказали все.

- Объясните, что происходит, – вмешался Сергей.

- Ой, Сергей Владимирович, вы не читали сегодняшний «МК»? – всплеснула руками Алена. – Еще один издатель найден мертвым. Вчера вечером.

- Кто?

- Пошли к тебе в кабинет, – вместо ответа сказал меститель Сергея Эдуард Семенович.

Вошли. Эдик прикрыл дверь.

- Ты какое издательство упоминал, когда собирал нас в понедельник? «Феникс»?

- «Феникс».

- А фамилия того интервента была Макарычев?

- Макарычев. – У Сергея село горло.

- Вот его и убили.

Сергей выскочил из кабинета и через несколько секунд вернулся с газетой в руках. Он залпом проглотил текст заметки:

ИЗДАТЕЛЯ ЗАРЕЗАЛИ НА ГЛАЗАХ У ЧИТАТЕЛЕЙ

Директор издательства «Феникс», 35-летний г-н Макарычев был зарезан в четверг вечером на Лефортовском валу.

Выйдя в половине восьмого из почты на Красноказарменной улице, где он получал посылку, Макарычев свернул за угол и направился по Лефортовскому валу к собственному дому. Буквально через минуту он, пытаясь, вышел из-за угла и повалился в снег. Подбежавшие прохожие увидели, что его горло взрезано от уха до уха. Макарычев скончался еще до появления «скорой», которая приехала через семь минут. На Лефортовском валу, неожиданно пустынном в эти минуты, свидетели преступления не обнаружили даже следов убийцы.