Нуль

Двадцать шестое января – замечательное число (впрочем, в моей коллекции все числа замечательные). Во-первых, это день святой Паулы – покровительницы вдов – и святого Тимофея, того самого Тимофея, которого святой апостол Павел называл «возлюбленным сыном» и которому направил два знаменитых Послания, вошедших в Новый Завет. Во-вторых, это день Австралии. В-третьих, в этот день родились Клод Адриан Гельвеций, генерал Дуглас Макартур, Николай Чаушеску, Мэри Мейпс Додж, которая написала «Серебряные коньки», Пол Ньюман, Роже Вадим Племянников, которого все знают как Роже Вадима, Пьер Поль Франсуа Камиль Саворньян де Бразза, французский губернатор в Африке, который основал город Браззавиль, чем себя и увековечил, а также огромное количество менее знаменитых людей. В-четвертых, в этот день умерли Эдвард Дженнер, Жерар де Нерваль, Теодор Жерико и еще очень много народа. В-пятых, в этот день была открыта Бразилия. В-шестых, именно в этот день в 1886 году Карл Бенц запатентовал первый в мире трехколесный автомобиль и двигатель внутреннего сгорания. И так далее.

Словом, если бы я хотел пить водку каждый день, то мне моя коллекция послужила бы блестящим оправданием: я мог бы что ни час находить повод и отмечать новый праздник.

Однако в тот январский день повод нашелся и без календаря памятных дат – в одном издательстве мне оплатили заказное редактирование.

Я был в приподнятом настроении, деньги грели душу, и по пути в Останкино, где на Калибровской улице жил Сергей, я поднял градус этого тепла, выпив на проспекте Мира, под открытым небом, бутылку сухого вина. (С тех пор как Сергей завязал с алкоголем, в его доме спиртного не водилось.) Видимо, легкая алкогольная эйфория и помешала мне понять сразу, что Сергей находился в состоянии глубокой задумчивости.

Катя приготовила вкусный ужин, однако сама за столом не осталась и вообще была очень неласкова. Я отнес это на счет моего подпития – «Джейн Остин» не выносила алкоголь ни в каком виде, и запах спиртного настраивал ее очень агрессивно, – но решил не обращать внимания.

По обыкновению, я говорил очень много. Только моим павлиньим состоянием можно объяснить, что я заметил неладное лишь примерно час спустя. Разговор не клеился вовсе. Вместо беседы получался сплошной монолог. Разумеется, мой.

Сергей вяло ел, иногда кивал, как бы соглашаясь со мной, но мысли его были очень далеко.

Уже после чая, когда мы перешли в кабинет, я наконец разразился серией вопросов, которые, наверное, следовало бы задать раньше, равномерно распределив во времени:

- В чем дело? Что-нибудь стряслось? В издательстве? Дома? Дети в порядке? Кстати, где они? Что-то я ни Коли, ни Костика не вижу. Или временные финансовые трудности? Moгy помочь. Я сегодня много получил.

- Да не тарахти ты! – отмахнулся Сергей. – У нас всё нормально. А вот в квартире напротив – нет. Вчера сосед застрелился.

- Поди ты! – опешил я. – Это такой высокий, крепкий, с бегающими глазами? Я его помню. Встречал несколько раз. Ему бы черную бороду – вылитый Афанасий Афанасьевич. Я имею в виду Фета. За что он себя так?

- Неизвестно. Фет… Хм… Надо же… Послушай, при чем здесь – «за что»? Какая бы напасть ни навалилась – в деньгах запутался, рэкет задушил, любовница шантажирует, скелет в шкафу зашевелился, – не имеет человек права пускать себе пулю в лоб. Осталась семья – две несчастные души. Кормильца вынесли ночью в мешке. Денег нет. Вдова не первой молодости. Дочь в платной школе. Продолжать учебу не на что. Просто жить – и то не на что. Впереди – чернота.

Сергей помолчал.

- Слушай, ты в оружии разбираешься?

- Самую малость. А что?

Он достал из нагрудного кармана рубашки маленький кусочек металла.

- Можешь определить, что это за пуля?

- Ничего себе вопросик. – Я даже встал и заходил по комнате. – Тоже мне, нашел эксперта. Калибр еще можно прикинуть, а от какого оружия – уволь. Я человек сугубо гражданский… Пуля деформированная?

- Ну да.

- Тогда тебе и эксперт ничего не скажет. Откуда она у тебя?

Сергей пересказал мне события прошлой ночи.

–... А пулю сунул в карман, – закончил он.

– Почему же ты ее в милицию не отнес? – поразился я.

- Как бы тебе объяснить… Поначалу я так и хотел сделать. А потом… что-то меня остановило. Во-первых, очень странно само ее появление. Откуда ни возьмись – пуля. Ну положим, она где-нибудь застряла, а потом вывалилась. Что само по себе крайне нелепо. Как в наспех состряпанном сценарии. Во-вторых, не хотел выглядеть суперменом. Вот, мол, ваша бригада три часа ковырялась и ничего не нашла, а я разок глянул – и пожалуйста. В-третьих, малодушие. В квартиру Василия только три человека заходили – я, Коля и Катя. Не хочу, чтобы какие-нибудь дурацкие подозрения возникали. Это я знаю, что мы ни при чем, а они – не знают. И знать не захотят. Наконец, в-четвертых…

- Что – в-четвертых?

- У меня нет полной уверенности, что эта пуля от ТТ.

- Ты совсем с глузды съехал?! От чего же она, если не от ТТ? Ты хочешь сказать, что самоубийства не было? Заказное убийство? Детективов начитался? На Эркюля Пуаро ты не тянешь. Хотя бы внешне.