Нравственные письма

Кто спит неглубоко, в дремоте помнит,

Пусть даже неотчетливые, сны.

А, коль глубокий сон твой дух наполнит

То, над душой мы больше не вольны.

Скажи мне: кто признается в пороках?

Кто их в себе сумеет осудить?

Мы спим…А кто разбудит нас до срока?

Философ нас способен разбудить.

Кто заболел, тот бросит все заботы,

Отменит встречи, выпьет порошок,

Забудет о не сделанной работе…

Болезнь души - куда страшнее шок.

Отдай же философии все время:

Не ты ей уделяешь час-другой,

Она повелевает: ногу в стремя

И крепче оттолкнись второй ногой.

Так молвил Александр-победитель,

На предложенье дани: "Не шучу,

Не я приму от вас, что вы дадите,

Я - вам оставлю, сколько захочу."

Хоть боги выше (лет в их жизни много,

Все их дела подобны чудесам)

Но, в чем-то… и мудрец превыше бога,

От страха избавляя себя сам.

Бесстрашье над философом витает…

И копья - легким взмахом вееров

Летят назад, в того, кто их кидает,

И… их же поражает.

Будь здоров.

- -----------------

Письмо LIV (О болезни)

Луцилия приветствует Сенека!

Меня настигла давняя болезнь…

Какая?- Задыхаюсь, как под снегом,

Примерно час, как будто в гору лез.

Пожалуй, я знаком с любою хворью,

Но эта - всех болезней тяжелей:

Предвижу, что свой дух отдам так вскоре…

А смерть - куда страшнее, чем болезнь.

Ты думаешь, я весел тем, что выжил?

Отсрочка - не победа, милый друг…

Ведь смерть круги сужает: ближе, ближе…

И, наконец, грядет последний круг…

Зачем ко мне так долго примеряться?

Я знаю смерть: она - небытие…

Как до рожденья - я не мог смеяться,

Так после смерти - что мне до нее?

Свеча не зажжена или погасла

Ей все равно… Пока горит огонь,

Она живет и светит не напрасно…

И нам бы так! Без света - только вонь…

Все это я твердил, хоть думал: Крышка…

(Не вслух, конечно, было не до слов…),

Пока не успокоилась одышка,

Хоть и теперь, признаюсь - тяжело.

Дыхание работает нескладно,

Природою положено - дыши!

Пусть воздух застревает, ну и ладно…

Страшней - вздыхать из глубины души…

Смерть мудреца не выставит за двери

Он выйдет сам, когда настанет срок,

Все осознав, и в неизбежность веря,

Уходит добровольно.

Будь здоров.

- -----------------

Письмо LV (О разлуке с друзьями)

Луцилия приветствует Сенека!

Прогулка на носилках - тоже труд,

Ты знаешь, я с рожденья не изнежен,

А те, кто говорят иное, врут.

Носилки - лишь последствие болезни,

В них противоестественности знак.

Гулять пешком приятней и полезней…

Тот, кто не болен, может и не знать…

Мой взгляд упал на Ватии поместье,

Которое никто не сторожит.

Здесь, в кое время, восклицали с лестью:

"Ты, Ватия, один умеешь жить!"

А он не жил, а прятался от жизни,

Когда Сеян и Галл исторгли стон…

(Один - через жену стал ненавистен,

Другой - через любовницу казнен)

Жить праздно? Или быть от дел свободным?

Суть разная, хоть внешне, как одно…

Для праздности лишь денег нам угодно,

Быть безмятежным - мудрому дано.

Иной бежит от неудач в дерзаньях,

Завистлив к людям и труслив, как лань,

Еда и похоть - все его желанья,

Хоть впереди - карающая длань.

Усадьба хороша: дом камнем светел,

В платановых корнях - бежит ручей,

В пещерах - тихо, хоть гуляет ветер,

Стена ее - преграда для очей.

Не место красит нас - в душе все краски.

В прекраснейших домах живет печаль.

Но, в мыслях ты способен, словно в сказке,

Своих друзей душою повстречать.

Прекрасней не найти тех встреч в разлуке:

Единство душ сильнее дней пути,

Жизнь рядом иногда повеет скукой,

А счастье - ярче издали блестит.

В разлуке мы, и с теми, кто нам близок:

У друга бесконечный список дел…

Чужбина завершает этот список,

Венчая удаленности предел.

Друг должен быть в душе, а значит - рядом!

Да, ближе, чем делящий с нами кров.

Гуляй со мной, обедай, все, что надо…

Тебя я вижу, слышу.

Будь здоров.

- --------------------

Письмо LVI (О шуме)

Луцилия приветствует Сенека!

Сейчас над самой баней я живу,

Как в шумном, переполненном ковчеге…

Представь себе все крики наяву:

Здесь силачи вздымают с тяжким стоном,

Снаряды, начиненные свинцом…

(Возможно, крики - только для фасона,

Чтоб людям показать товар лицом).

Бездельник, в упоении массажем,

Здесь стонет переполненным нутром…

И сам массаж…Поверь: я слышу даже

Шлепки ладонью и удар ребром.

А игры в мяч? Как только соберутся,

Кидают, и давай считать броски…

Пока не доиграют, не нажрутся

Сойдешь с ума от шума и тоски…

Плюс перебранка, плюс поимка вора,

Прыжки в бассейн, и крики "просто так"…

Но, знаешь, кто мой самый лютый ворог?

Кто волосы выщипывать мастак…

Пронзительно крича, зовет клиентов,

И умолкает, лишь, когда визжа

Они орут (нет пауз, ни момента),

Как будто их сажают на ежа.

Торговцы колбасой и пирожками

Выкликивают - каждый свой товар…

Ты скажешь: Я - железный, я - как камень,

Раз не хватил меня пока удар…

Клянусь, мне этот гомон - не помеха,

Он - как ручей, что может век плескать,

Хоть слышал я про племя, что (без смеха)

Все бросило, покинув перекат.

Но голос, а не шум нам лезет в душу,

А шум, лишь ударяет по ушам.

И непрерывный шум мне легче слушать,

Чем ритм команд натруженным гребцам.

Пусть за дверьми шумит все и грохочет,

В ком дух спокоен, выдержит и крах.

Напротив: даже темной тихой ночью

Бушуют вожделение и страх.