НП-2 (2007 г.)

Интересоваться этим я начал по очень-очень простой причине. Как выяснилось уже годам к тридцати с лишним, я всегда был человеком Изначальной Традиции; мне всегда больше нравилось делать то, что называлось словом «хорошо», и я всю жизнь действительно был занят тем, чтобы не делать того, что называлось в моём детстве словом «плохо» или «нельзя». Иногда же, и, опять же, лет до 30-ти часто, я конечно всё-таки делал то, что «нельзя», но всегда с чётким осознанием, что я делаю именно это и что делаю я это, чтобы не быть слишком противным себе самому, да и вообще, короче, чтоб просто не быть слишком лучше других, потому что, типа, это не совсем честно, то есть, скорее, это всё же можно назвать словом «плохо».

И вот в какой-то момент меня просто достало, что вот вроде я делаю всё, как мне говорят, что так, мол, «хорошо» и то, про что мне говорят, что так «надо», а получается из этого какая-то сплошная хуйня. Вокруг же при этом у всех, кто делает то же, и впрямь всё натурально получается, согласно общим и их собственным ожиданиям. У меня же – хуй! Это стало очень меня удивлять, мягко говоря. Дело доходило до того, что даже там, где ничто не угрожало благополучию и вовсе клинических идиотов, со мной происходил какой-то полный пиздец и убыток (Коран-forever!). И постепенно я начал задумываться, а вдруг, блядь, действительно всё не так просто, как учит атеистическая доктрина, и, типа, вдруг причины моего перманентного пиздеца могут быть связаны не только со мной лично, а и с кем-то, с кем, независимо от моей воли, очень и очень прочно связан зато я сам. Так я и начал интересоваться историей своего рода. (Имярек, таким образом, победила – не прошло и 12-ти лет J.)

И от того немногого, что мне удалось разузнать я сразу же несколько прихуел J. Это немногое таково. (Смайлик опять лижет лунку от удалённой «шестёрки» J.)

У моей матери по имени Ольга, как и у всех, казалось бы, людей, было множество предков по её материнской и отцовской линиям. По материнской линии моей матери мой род, лишь в обозримом J, опять же, прошлом, происходит чуть не от петровских лекарей-немцев (опять-таки что заставило тех моих предков переехать на мою сложную нынешнюю родину? Всё ли было в порядке в исконной их Мутерляндии? J), а первым, кто конкретно сохранился в памяти нынеживущих потомков, то есть в официальном генеалогическом древе, был некий православный протоиерей (кстати, как и у Имярек), живший где-то во второй четверти XIX-го века. У него, кстати, был некий двоюродный брат, служивший учителем фехтования при дворе императора Николая I и обучавший своему искусству тогда ещё наследника Александра (II), коему, как вы помните из школьного курса истории, в итоге этот навык не пригодился – бомбисты не умели фехтовать и, надо заметить, прекрасно без этого обходились.

Долго ли, коротко ли, в результате многочисленных скрещиваний на свет (в один день с моим тестем, отцом Да – только на 26 годков раньше) появилась моя бабушка, Марина Алексеевна Скворцова, средняя дочь в семье врача Алексея Алексеевича Скворцова и Ксении Петровны с девичьей фамилией немного-немало Аврамова.

За пять лет до этого события в городе Харькове в семье Бориса Семёныча Одэра и Лидии Бенициановны (девичья фамилия мне неизвестна) родился мой дед, Арнольд, лишивший мою бабушку Марину девственности 24-го ноября 1938-го года, о чём я знаю по той причине, что когда 24-го же ноября, но уже 1990-го года я женился на своей первой жене Миле Фёдоровой (в день, кстати сказать, одних из своих именин. В одни свои именины я чисто «случайно» родился; в другие – случайно женился, конечно искренне тогда полагая, что навсегда J) моя бабушка, расчувствовавшись, поделилась со мной своим сокровенным. Так что уж это-то точно!

Рождению деда Арнольда предшествовали следующие драматические события. Дело в том, что хотя и Борис (на самом деле, тоже конечно не Борис, а Бенициан) Семёныч (некогда, кстати, работавший, как сказали бы теперь, пресс-секретарём писателя Короленко, автора знаменитых «Детей подземелья», программного произведения советской школы, а в другое время и вовсе заместителем товарища Вышинского J) и Лидия Бенициановна оба были чистокровными евреями, Борис Семёныч был, как говорится, выкрест, то есть не то православный, не то католик, а Лидия Бенициановна (тоже в миру более известная как Борисовна J) была правоверной иудейкой и, мало того, дочерью главного харьковского раввина. Когда этот самый Главный Раввин, то есть, собственно говоря, мой прапрадед, узнал, что вопреки его воле дочь вышла замуж за выкреста, он немедленно разорвал с ней всякие отношения – натурально на всю жизнь. Хули, харьковские раввины шутить не любят J, то есть, называя вещи своими именами, попросту её проклял.

Но Лидия Бенициановна, моя прабабка, своего мужа, моего прадеда, вероятно очень любила и, если и расстраивалась из-за разрыва с отцом, то, вероятно же, в основном, как-то внутренне. И в 1913-м году у них с Борисом родился сын Арнольд.