Нож великого летчика

— Такое бывает, я читал, — сообщил Димка. — Человеку нанесут удар, от которого у него в мозгу все переворачивается, ну, вроде как, кровоизлияние происходит. И он где-то с минут пятнадцать, с полчаса чувствует себя нормально, а потом раз — и мертв! Сколько боксеров так помирало после боя! Вроде, и в раздевалку уже уйдут, и все ничего, а начнут переодеваться или интервью давать — и падают замертво. И у Джека Лондона это описано.

— Но ведь никто не говорил, что Пучеглазый мертв… — заспорил я.

— Они назвали Седого «убийцей», — напомнил Юрка. — И если б Пучеглазый концы не отдал, то кому бы Седой был сейчас интересен? Я так понимаю, у Седого невезуха такая вышла: от его удара по челюсти в мозгу Пучеглазого что-то перевернулось, или, может, сосудик какой лопнул, и он умел, не выходя из туалета и даже с пола не вставая. Очередной мужик отлить сунулся — глядь, покойничек лежит, да ещё с разбитой челюстью. Ну, тут же вспомнили, с кем он в туалет выходил, и кинулись Седого искать.

— Верно, — угрюмо кивнул Димка. — Других вариантов быть не может. Теперь Седому убийство впаяют.

Мы совсем приуныли. Этого ещё не хватало! История становилась все путаней и поганей. Весь мир, казалось, катится куда-то в тартарары.

— Но ведь я могу засвидетельствовать, что он всего лишь ударил Пучеглазого, и что Пучеглазый сам напал на него с ножом! — сказал я.

— Так милиция и будет тебя слушать! — хмыкнул Димка.

С тем мы и подошли к отделению милиции.

— А вам что здесь надо? Кыш отсюда! — цыкнул на нас один из милиционеров.

— Мы видели, как все было, и можем быть свидетелями, — набравшись смелости, сказал я.

Седой оглянулся и бросил нам:

— Ребята, бегите отсюда! Что вам, неприятностей мало? — и обратился к милиционеру. — Гоните их в шею, пусть не маячат!

Но милиционер нахмурился, будто в раздумье.

— Свидетели, говорите? Ладно, сядьте здесь, у входа. Скажу начальнику, и пусть он решает, выслушать вас или домой погнать.

Мы присели у входа, в небольшой приемной, из которой нам видна была стойка дежурного и стены которой был украшены плакатами на правоохранительные темы. Мы разглядывали эти плакаты и молчали, боязно было даже слово проронить, в этом учреждении, в которое мы попали.

А Седого повели куда-то на второй этаж.

Наверно, времени прошло совсем немного — хотя нам-то показалось, что прошли целые века — когда к нам спустился один из милиционеров, конвоировавших Седого, и сказал:

— Пошли, пацаны! Начальник вас требует… — а когда мы поднимались по лестнице, добавил. — А обращаться к нему надо «товарищ майор».

С этим мы и вошли в кабинет — и тихо обомлели. Товарищ майор сидел за своим столом, в одном углу, положив руки на колени, сидел Седой, под надзором второго милиционера, а в другом углу… сидел Пучеглазый, целый и невредимый — если не считать, конечно, здоровенного кровоподтека, украшавшего его подбородок!

— Вот они, — доложил милиционер.

— Сам вижу, — буркнул майор, разглядывая нас как-то странно. Ладненько, посмотрим, что они могут рассказать.

— Да что они могут рассказать! — взвился Пучеглазый. Нас удивило, что он разговаривает довольно-таки хозяйским тоном. — Позвоните по тому телефону, который я вам дал, и дело с концом!.. Вам же спокойней будет, небрежно добавил он после небольшой паузы.

— Ну, работа у нас беспокойная, — сказал майор, — «наша служба и опасна и трудна», так чего уж искать спокойствие там, где его нет? Кто из вас, парни, был непосредственным свидетелем происшествия?

— Я, — я сделал шаг вперед.

— Хорошо, — кивнул майор. — Говори.

— Значит, так… — я сглотнул. — Мы хотели вернуть украденный нож…

— Вот этот? — майор указал на нож, лежавший перед ним.

— Да. Там… Ну, там долго рассказывать… В общем, мы узнали, что вор сбыл нож перекупщику… вот ему… — я указал на Пучеглазого. Тот почему-то вдруг ухмыльнулся, нагло и жирно.

— И позвали на помощь старшего товарища? — спросил майор.

— Нет… все было не совсем так…

— Да ты успокойся. С тем, что было раньше, мы ещё разберемся. Расскажи лучше, что ты увидел в туалете. Ну, что за инцидент там произошел.

— Я подглядывал, как идут дела, — стал я докладывать, стараясь говорить поспокойней, — и увидел, что Седой… ну, то есть, Андрей, Андрей Волгин… вроде, обо всем договорился вот с этим, — я указал на Пучеглазого, — и вот этот зовет его в туалет, чтобы там нож вернуть без свидетелей. Мне стало интересно, как все это будет происходить… ну, возвращение ножа… и я тихо прокрался в туалет вслед за ними. Вот он сначала спокойно отдал Седому… Андрею… нож, а потом, когда Андрей отвернулся к свету, рассматривая, то ему отдали или не то, выхватил другой нож и хотел пырнуть Андрея. Я заорал, Андрей обернулся и успел уклониться, и рукояткой ножа двинул вот этому в челюсть, а потом мы ушли и стали рану Андрея перебинтовывать. Вот и все.

— Гм… — сказал майор после паузы. — Вот как? Мы тут слышали другой вариант.

— Да чего вы их слушаете? — подал голос Пучеглазый. — Они чего угодно нагородят, лишь бы дружка выгородить! Вы позвоните, куда я вам сказал?