Кухня. Кафельный пол.Варится кофе в турке.Черные стулья. Стол.В пепельнице окурки.Солнце лезет в окно,грузное, словно слово«предопределено».Утро. Четверть восьмого.Мало того, апрель.Резкая тень от двери.Кто-то предусмотрелженщину в интерьере.нает сосновый бор,знает плющ на заборе,знает дверной затвор,что здесь случится вскоре.Тема определена.Мир этот вряд ли женствен.В том уж ее вина,что ее взгляд торжествен.В том, что на целый вздохчувство ее корочестало, когда заглохбешеный морок ночи.Сбудется лишь потомпредназначенье это —даже бросая дом,в нем оставаться где-то:за шевеленьем штор,за разворотом двери.Чтобы глядел в упор,чтобы глазам не верил,воздух глотая ртом,жаждал сердечных капель,чтобы метнул потомпепельницу о кафель.Щелка стальных ворот…Слаще любви — свобода.Не предостережетженщина от ухода.Молча придержит дверьи — не уйдет, конечно.Худшая из потерьта, что с тобою вечно.СлепецСтарик с тарелки собираетна ложку праздничный салати хлебным мякишем играет —ослеп недели две назад.Он знал давно, что отсмотрелся,врачи сулили слепоту.Но он еще не притерпелсявслепую хлеб нести ко рту.Он пальцами перебираетеду, роняет свой стакан.И скорбно женщина взирает:— Ну что ты делаешь, Иван!А поздний сын его запойныйвозводит руки к потолку.Но дед все держится и толькодрожит, как птица на току.И он кричит жене, что вторитьдолжна и слушаться — должна!Лелеять старика и холитьи не перечить: ты — жена!И в токовой слепой истомеон замирает у дверей,когда родня уйдет и в домеодин он остается с ней.И вот, нашаривший рукоюпокорное плечо ее,он удаляется в покои,бурча проклятие свое.* * *Какой ты теперь, по прошествии долгих веков?Брюзга ли, объевшийся нежности, как пирогов?Ханжа, неудачник, банкир о кольце золотом?Нашел ли ты счастье и что там, за счастьем, потом?А я так и вижу тебя, и бесцветен твой лик,как будто затерт, чтобы не было больше улик,как будто размыт, и мне кажется, там, за дождем,ты прячешься где-то в неведомом мире, в другом.И все же ты рядом, поблизости, встречу тогогляди и, пожалуй, уже не скажу ничего.Я думала, умер, я думала, загнан, изгой!А ты вот таким оказался — пустышкой, брюзгой.Но шарит в толпе мой надежд не растративший взгляд,как будто не может поверить в реальность утрат.* * *