Новая жизнь Нефертити

Сложно было признаться, но поход в лабораторию действительно стал для меня подарком и открытием: наука — вот что меня увлекает! Даже жаль, что не срослось… Но не время для сантиментов, надо быть собранной. Возможно, это был просто ловкий ход мадам Беттарид, чтобы усыпить мою бдительность. Проницательности у неё не отнять!

— Мы возвращаемся в студию? — уточнила я.

— Нет. Но всё уже готово к работе, а ты?

— Работа есть работа.

— Правильный подход. И я вижу, что ты вновь вернулась в себя, наша Нефертити.

Воцарилась пауза. Мадам Беттарид углубилась в переписку в телефоне. Я смотрела на улицы Парижа за окном и думала: можно ли подобрать слова и тактику, чтобы меня перестали воспринимать манекеном? Папа говорил, что изменить ничего нельзя только, если ты мёртв. А я жива, значит пытаться стоит.

— И всё-таки я не была Нефертити, — повернулась я к мадам Беттарид, вызывая на разговор.

Она оторвалась от гаджета и с удивлением посмотрела на меня.

— Внешнее сходство ничего не значит: игра генов, смешение кровей, случайное попадание.

Моя собеседница отложила телефон на колени и мягким, почти гипнотическим тоном проговорила:

— Но ты же поверила, Дамира, и сама видела сцены из прошлой жизни, не так ли? В ту ночь, когда ты попросила об этом.

Я усмехнулась.

— А что я, собственно, видела? Что я спала с фараоном и это был Финн? Да. Но я могла быть кем угодно, одной из гарема. Браслеты и служанка-нубийка ничего не доказывают. Чаша, золото, пруд с лотосами? Более того, это вообще мог быть сон, игра подсознания.

Мадам Беттарид сощурилась нехорошо и констатировала:

— А ты действительно упряма.

— Я рациональна. Пролистав множество интернет-страниц за это время, знаете, что я выяснила? Только ленивый не провозглашал себя перевоплощением Нефертити! Её имя благодаря бюсту слишком узнаваемо, статусно, а все хотят быть особенными. Но я не хочу.

— Интересно, почему?

— Мне это не нужно. Достаточно быть собой.

— И ты знаешь, кто ты? — в глазах моей собеседницы что-то изменилось, словно она прямо сейчас проводила переоценку имеющихся данных.

— Знаю.

— Неужто?

— Мне двадцать три, мне нравится наука и не нравится сниматься. Я предпочту белый халат или джинсы археолога платьям от кутюр. Шоу-бизнес не для меня. Я вам даже благодарна за то, что я смогла это понять.

— Но проект тебе придётся закончить, согласно подписанному контракту.

— Я знаю, — хмуро ответила я.

— Но знаешь ты не всё. — Мадам Беттарид спокойно разгладила подол юбки и чуть склонила голову. — Разве не было в тебе с детства странной тяги, желания выяснить больше о затейливых египетских картинках? Не снились необычные сны? Крокодилы в зелёных водах? Разве не испытывала ты трепета перед артефактами из долины Нила? Не узнавала внезапно древние лица, даже не взглянув на подпись к фото скульптуры?

Я затаила дыхание, глядя во все глаза: она в самом деле читает мысли?

Мадам Беттарид не планировала останавливаться.

— А Финна ты не узнала по одному взгляду? И тоже думаешь, совпадение? Спроси у любого на улице, у скольких такое в жизни бывало?

В моём сердце резануло, словно она каблуком наступила на больное.

— Мы всё равно никогда не узнаем, как было на самом деле. И кто кем был. Предположения не считаются, — проговорила я, стараясь сдержать эмоции. — Да это и не важно: если что-то было в прошлом, оно ушло. Мы живём сейчас.

Она молчала, разглядывая меня внимательно.

— Что ты знаешь о Нефертити, Дамира?

— Не больше, чем есть в современных источниках. Кто-то говорит, что она была чужестранкой, основываясь на переводе её имени «Прекрасная пришла»; кто-то считает, что она приходилась сестрой Эхнатону. Но согласно последним доводам учёных, Нефертити была дочерью придворного сановника Айе, просто жене фараона-бога не к лицу было обычное происхождение и поэтому имена родителей умалчивались.

— Сколько девушек твоего возраста знает об этом?

— Я просто люблю историю.

— И ты лично как считаешь, кем была Нефертити?

— Мумия не найдена, без ДНК не выяснить. Но я сомневаюсь, что её обнаружат. Наверняка она была уничтожена.

— Но всемирно известный бюст сохранился. И мумия Эхнатона, самого ненавидимого и проклятого царя.

— Бюст царицы упал лицом в песок, когда крушили мастерскую скульптора. Разбили и саркофаг Эхнатона на тысячи осколков в Амарне, соскоблили рельефы в гробнице. Мумию фараона спрятал от врагов в женском саркофаге его сын Тутанхамон, — мрачно ответила я. — Нефертити была его мачехой. Учитывая историю рождения Тутанхамона, вряд ли они испытывали друг к другу трепетные чувства.

— Однако женой Тутанхамона была дочь Нефертити, царевна Анхесанпаатон, а уж она мать любила! — заметила мадам Беттарид. — Есть свидетельства, что браслеты Тутанхамона, как и многое в его гробнице принадлежало Нефертити.

Она достала из сумочки знакомые украшения со скарабеями и египетские кольца. Моё сердце замерло.

— Надень, — мягко сказала она, — ты снова почувствуешь больше, чем могут рассказать учебники истории.

Я взяла в руки тяжёлые изделия из металла. Всё-таки они были невероятные — такое тонкое искусство, ювелирный шедевр.