Новая жизнь Нефертити

В палатку вошла, к моему удивлению, Лили с подносом в руках, и Мадам Беттарид замолчала. Лили поднесла поднос с чашечками кофе и стаканами с водой, поставила на столик и, опустив глаза, как прислуга, удалилась. Мадам Беттарид проследила за ней. Лишь когда прошла пара минут, она заговорила вновь:

— Во-первых, пей и постарайся расслабиться. Ты измождена, это видно. Трансформации твой организм принимает болезненно, потому что они проходят слишком быстро. Но опций нет, мы должны торопиться.

— Почему?

— «Всему своё время», помнишь? И ты ускорила своё. Я наблюдала за тобой, удивлялась, даже злилась, но потом поняла: все твои действия говорят о том, что ты не готова растягивать то, что должно случиться. Это произойдёт сегодня.

Мадам Беттарид сделала торжественную паузу.

— И что это будет? — сглотнув, как можно тише спросила я.

— Минутку терпения. Я должна объяснить тебе всё по пунктам, чтобы твой страх сменился на восторг, на радость в том, чтобы принять свою участь.

— Радость?

Я сжала кулаки сильнее, понимая, что только чудом не выплесну ей сейчас чашку горячего кофе в лицо. Макаров был прав, сковав моё поведение ответственностью за Лембита. Если бы не он, я бы вела себя совсем иначе. Не в моём характере — прогибаться.

— Да, радость, — завораживающим тоном проговорила мадам Беттарид. — Твоя жизнь, Дамира, была скучной, никчемной, пустой, потерянной, ты готова была выйти замуж неизвестно за кого. Теперь ты станешь важной, как говорят предсказания. Тебя никогда не забудут! Разве возможно такому не радоваться?

— Меня не забудут члены вашего сообщества Ортус Ра?

— Не только. Мы призваны изменить мир, погрязший во тьме и грехах, в распрях и жадности. Собравшись в одном из масонских Уставов, мы поняли, что всё надо менять. То что было создано ради Высших целей за века исказилось, узкое человеческое сознание опошлило даже великие принципы. Потомки Тамплиеров стремились сохранить мудрость египетской цивилизации, а на деле всё ограничилось вопросами политики, влияния, иерархиями, правлением мужчин и денег. Нужен новый Устав, новое видение и вектор. А, как ты знаешь, всё новое — незаслуженно забытое старое. Истина лежит рядом, только протяни руку. И мы протянули. Возрождение Ра — так переводится название нашего сообщества. И именно с нас пойдут изменения: с меня и с тебя. Волна за волной, действие за действием, прилив за приливом, и человечество узрит Свет!

Я взглянула в глаза валькирии напротив, но спросила не то, что вертелось на языке:

— Вы считаете, люди готовы к этому?

— У них просто не будет выбора, — объявила мадам Беттарид.

Как у меня? Доброе Добро подомнёт под себя Зло и уничтожит инакомыслие?

— И что я должна делать?

— Ты станешь первой жрицей Ортус Ра, легендой, какой была Нефертити. Это твоя судьба.

Мадам Беттарид смотрела на меня в упор, но я не отводила глаза. Взгляд — единственное, что я могу оставить своим в этом горячечном бреду. Она продолжала:

— Ты пройдёшь ритуал очищения, как положено жрице. Древний, настоящий ритуал. Я проведу тебя по нему и мои подданные. Ради твоего нового рождения они бросили всё и приехали сюда. Затем, обновлённая и полностью готовая, ты войдёшь в тайник Нефертити и проведёшь там ночь. И родишься заново.

Я подумала о Ка прóклятой Нефетити, которое, по моей версии, должно было быть замуровано в тайной гробнице, и поняла, что была права. Если я выживу, проклятия, наверное, не будет. И если нет, тоже. Я — ключ… Вход для остальных будет открыт. Интересно, они уже пробовали это сделать без меня? Судя по выцветшим тентам, стоят они давно.

— Это здесь? — спросила я севшим голосом, стараясь не выдавать бурю эмоций. — Там, где лестница?

— Да.

— И Финн здесь?

— Нет. Он провёл с тобой обряд инициации, как и был должен. Его роль закончена. То, что будет происходить сегодня, выше его уровня доступа.

Я поразилась: и это она выступает против иерархий? Какие удобные двойные стандарты!

— На первые роли в новом мире выйдут женщины. Достаточно мужского шовинизма, претенциозности, кичливости, агрессии, разнузданной сексуальности! Ты видишь, во что они превратили мир? — она говорила это пафосно, как с трибуны.

А я подумала о скованном Лембите, о том, что ему больно, жарко, плохо. Я, казалось, физически чувствовала это на себе. Невольно осмотрела палатку на предмет оружия. Прикинула, смогла бы я взять Катрин в заложницы, приставив к горлу нож? Она крупнее, я моложе. Но быстрее, чем я чего-либо добьюсь, они его искалечат. От этой мысли у меня похолодело в животе.

— Вижу, — процедила я и сконцентрировалась на чашке кофе.

Отпила глоток крепкого, настоящего, арабского.

Мадам Беттарид говорила о несовершенстве государственных систем, их правителей, коррупции, об ужасах войн «мужского мира», об экологических катастрофах, которые следует прекратить, а я не слушала.