Новая реальность

— Доктор Прентисс подразумевает, — пояснила E, — что Люс хочет пересмотреть полностью и окончательно наше существующее понимание вселенной, которая сейчас соответствует версии Эйнштейна, в предположении, что конечная версия была бы правильной и постижимой только Люсу и, возможно, нескольким другим онтологическим экспертам.

— Я не вижу этого, — сказал Доббс раздраженно. — Очевидно, этот Люс рассматривает не что иное, как публикацию новой научной теории. Что в этом может быть плохого? Простая теория не может причинить никому вреда, особенно, если только два или три человека понимают её.

— Вы и два миллиарда других людей, — мягко сказал Прентисс, — думают, что «действительность» не может быть затронута никакой теорией, которая, как кажется, может изменить ее — что это не зависит от того, примите вы эту теорию или отклоните. В прошлом это было истиной. Если Птолемеи хотели видеть геоцентрическую модель вселенной, они игнорировали Коперника. Если четырехмерный континуум[10] Эйнштейна и Минковского казался непостижимым школе Ньютона, они отклонили его, и планеты продолжали вращаться так, как предсказал Ньютон. Но это было другое. Мы впервые сталкиваемся с вероятностью того, что обнародование теории может вызвать непостижимую действительность в наших умах. И это не будет необязательным для каждого.

— Ну, хорошо, — сказал Бурхард, — если под «обнародованием теории» вы подразумеваете что-то вроде применения квантовой теории и теории относительности к производству атомной энергии, которая, конечно, изменила облик цивилизации в прошлом поколении, независимо от того, понравилось ли это человеку или нет, тогда я могу понять вас. Но если вы подразумеваете, что Люс собирается сделать один небольшой эксперимент, который может подтвердить некоторую новую теорию или другую, и таким образом действительность мгновенно будет перевернута шиворот-навыворот, то я говорю, что это полный бред.

— Если бы кто-нибудь, — сказал Прентисс спокойно, — только позаботился предположить, что случилось бы, если бы Люс оказался в состоянии разрушить фотон?

Горинг коротко рассмеялся. — Этот вопрос не имеет смысла. Объект масса-энергия с трехмерной конфигурацией, который мы называем фотоном, неразрушим.

— Но если бы вы смогли разрушить его? — настаивал Прентисс. — На что бы стала походить вселенная после этого?“

— Какое это имеет значение? — потребовал Доббс. — Одним фотоном больше или меньше?

— Вполне достаточно, — провозгласил Горинг. — Согласно теории Эйнштейна у каждой частицы материя-энергия есть гравитационный потенциал — лямбда, и можно вычислить, что общее количество лямбд абсолютно точно достаточно, чтобы препятствовать нашему континууму, с четырьмя размерностями закрыться на себя. Уберите одну лямбду — о, небеса! Вселенная начнет раскалываться!

— Абсолютно точно, — сказал Прентисс. — Вместо континуума или «действительности» стала бы разъединенная смесь трехмерных объектов. Время, если оно существовало, не будет иметь никакого отношения к пространственным вещам. Только онтологический эксперт мог бы быть в состоянии синтезировать какой-либо смысл из такой «действительности».

— Хорошо, согласен, — сказал Доббс, — но я бы не стал волноваться слишком сильно. Я не думаю, что кто-то когда-либо может уничтожить фотон. Он хихикнул. — Вы должны сначала его поймать!

— Люс может поймать один фотон, — сказал Прентисс спокойно. — И он может уничтожить его. В этот момент некая невообразимая пост-эйнштейновская вселенная будет лежать на ладони его руки. Конечная, истинная действительность, возможно. Но мы не готовы к этому. Кант, возможно был готов, или некий суперчеловек, но не рядовой гомо сапиенс. Мы были бы не в состоянии найти выход из создавшихся условий. Мы бы полностью превратились в «ничто», то есть исчезли.

Он остановился. Не смотря на Горинга, он знал, что убедил его. Прентисс вздохнул с видимым облегчением. Наступило время для голосования. Он должен нанести удар прежде, чем Шпеер и Горинг могут изменить свое мнение.

— Мадам, — он бросил вопросительный взгляд на женщину, — в любой момент мои люди могут сообщить, что они определили местонахождение Люса. Я должен быть готов отдать приказ для исполнения, если присутствующие верят, что предлагаемая мною диспозиция верна. Я предлагаю провести голосование среди официальных лиц!

— Принимается, — сказала E немедленно. — Прошу тех, кто считает необходимым уничтожение Люса, поднять правые руки!

Прентисс и Горинг подали необходимый сигнал.

Шпеер хранил молчание.

Прентисс почувствовал, что его сердце опустилось. Что, он сделал грубую ошибку при разбирательстве?

— Я голосую против этого убийства, — заявил Доббс. — Ведь это означает чистое убийство.

— Я соглашаюсь с Доббсом, — коротко сказал Бурхард.

Все взоры остановились на психологе.

— Я предполагаю, что вы присоединитесь к нам, доктор Шпеер? — потребовал Доббс сурово.