Читаем Новая Хроника полностью

<p><strong>[70. О ТОМ, КАК СЫН МЕССЕРА СТЕФАНО КОЛОННА ПРИБЫЛ В РИМ И ОГЛАСИЛ ПРОЦЕСС ПАПЫ ПРОТИВ БАВАРЦА</strong></p>

После оглашения этого приговора Баварца против папы Иоанна XXII прибыл в Рим Якопо, сын Стефано Колонна, и в районе Сан Марчело (San Marcelo), на площади перед церковью, раскрыл перед 1000 собравшихся римлян приговор, который издал папа Иоанн XII против Баварца, но никто доселе не осмеливался взять и обнародовать в Риме, он же громко зачитал его там собравшимся. Он также сказал, что до римского клира дошли сведения, будто перед Людвигом Баварским, который неправомерно велел именовать себя императором, явился некий синдик с обвинениями против папы Иоанна XXII, и что также выступил ещё и синдик римского народа. Но синдик римского духовенства не выдвигал никаких обвинений, а если некто и выступил в этой роли, то он не мог быть настоящим синдиком, так как клир, а именно настоятели соборов Св. Петра и Св. Иоанна в Латеране и Санта Мария Маджоре, которые являются главами римского духовенства, а также последовавшее за ними духовенство прочих основных церквей, как и монахи, аббаты, минориты и монахи-проповедники и прочие учёные орденов покинули Рим уже несколько месяцев назад в связи с прибытием Отлучённого; и каждый, кто остался там и справлял церковные службы, также считается отлучённым, так что никто не был правомочен избрать синдика. А даже если такой и был избран ранее, то он же, оставшись в Риме, также считается отлучённым.

Поэтому он оспорил утверждаемое императором и объявил, что папа Иоанн есть правоверный и настоящий папа, так как он в установленном порядке был избран кардиналами и святой церковью; тот же, кто именует себя императором, не является оным, а есть еретик и отлучённый, и сенаторы Рима и пятьдесят два предводителя народа а также и все прочие, кто считают себя его приверженцами и предоставили или продолжают предоставлять ему свою помощь, совет или оказывать благосклонность, в не меньшей степени являются еретиками и отлучёнными. И об этом говорил тот Якопо ещё и многие другие слова, подводя подо всё им сказанное должные основания; также вызвался он и с мечом в руках публично защищать истинность своих утверждений. После чего он собственными руками прикрепил письменный экземпляр процесса к вратам церкви Сан Марчелло, не встретив при этом никакого противодействия. Только после этого сел он на своего коня и покинул вместе со своими сопровождающими Рим, отправившись в Палестрину. Действия его послужили поводом для множества толков во всём городе. Когда Баварец, пребывавший в Св. Петра, услышал о происшедшем, он послал своих конных воинов, чтобы напасть на него, но тот был уже слишком далеко. Папа же, узнав об этом отважном и благородном поступке, возвёл Якопо в сан епископа[643] и призвал к себе, после чего Якопо и прибыл в Авиньон.

<p><strong>71. О ТОМ, КАК БАВАРЕЦ И НАРОД РИМА ИЗДАЛИ ЗАКОНЫ ПРОТИВ ОТСУТСТВИЯ ПАПЫ В РИМЕ</strong></p>

На следующий день, в субботу, 23 апреля, призвал император сенаторов Рима, пятьдесят двух предводителей народа и глав двадцати пяти, консулов и тринадцать «добрых людей», по одному из каждого округа, и они последовали его призыву. Они долго совещались по поводу описанных деяний мессера Якопо Колонна. В результате этого был разработан и обнародован новый закон о том, что папа, которого собираются избрать император и народ Рима, как и любой иной папа, который когда-либо будет избран, должен пребывать в Риме и не удаляться из него, кроме как на срок три месяца в год; но и тогда не позволяется ему пребывать в большем отдалении от Рима, чем два дня пути, да и то лишь с позволения народа Рима; и если он отсутствует, и народ Рима просит его вернуться, то должен он возвратиться в Рим; если же он после троекратной просьбы не возвращается, то утрачивает звание папы и папой может быть избран другой. После этого Баварец провозгласил амнистию тем римлянам, которые участвовали в избиении его людей у Порте дель’Изола. Этот закон и амнистия были приняты Баварцем для удовлетворения римского народа. Стоит однако обратить внимание на то, до какой степени противоправный и необдуманный акт, творить предписания пастырю святой церкви и распоряжаться его пребыванием и перемещениями, противоречит свободе святой церкви и в каком резком контрасте находится он с той полнотой власти, которой папы должны обладать и всегда обладали.]

<p><strong>72. КАК ЛЮДОВИК БАВАРСКИЙ И РИМСКИЙ НАРОД ИЗБРАЛИ АНТИПАПУ ВМЕСТО ИСТИННОГО ПАПЫ</strong></p>
Перейти на страницу:

Все книги серии Памятники исторической мысли

Завоевание Константинополя
Завоевание Константинополя

Созданный около 1210 г. труд Жоффруа де Виллардуэна «Завоевание Константинополя» наряду с одноименным произведением пикардийского рыцаря Робера де Клари — первоклассный источник фактических сведений о скандально знаменитом в средневековой истории Четвертом крестовом походе 1198—1204 гг. Как известно, поход этот закончился разбойничьим захватом рыцарями-крестоносцами столицы христианской Византии в 1203—1204 гг.Пожалуй, никто из хронистов-современников, которые так или иначе писали о событиях, приведших к гибели Греческого царства, не сохранил столь обильного и полноценного с точки зрения его детализированности и обстоятельности фактического материала относительно реально происходивших перипетий грандиозной по тем временам «международной» рыцарской авантюры и ее ближайших последствий для стран Балканского полуострова, как Жоффруа де Виллардуэн.

Жоффруа де Виллардуэн

История
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное