Новая Хроника

В сентябре того же 1301 года в город Ананьи, что в Кампании, где находился папа Бонифаций со своим двором, приехал мессер Карл, граф Валуа, брат французского короля, в сопровождении графов, баронов и пятисот французских рыцарей, проделав путь от Лукки до Ананьи и миновав Флоренцию, во избежание подозрений. Мессер Карл был с почетом принят папой и кардиналами, он получил звание графа Романского; в Ананьи из уважения к нему прибыл для переговоров король Карл[505] со своими детьми. Граф обсудил с папой и королем Карлом поход в Сицилию будущей весной, ради чего он и прибыл из Франции. Но так как Бонифаций не забыл и своего негодования против флорентийской партии белых, внесшей в стан гвельфов разлад, он не захотел терять зиму впустую, и назначив Карла Валуа посредником по умиротворению Тосканы, велел ему вернуться во Флоренцию. Тот выступил, сопровождаемый своей свитой, а также многими выходцами из Флоренции, Тосканы и Романьи, высланными из родных мест из-за принадлежности к партии черных гвельфов. Когда он достиг Сиены, а потом Стаджи, правители Флоренции стали совещаться, впустить его в город или нет, сомневаясь относительно его намерений. Отправленное к нему посольство он встретил ласково и дружелюбно, говоря, что приехал их помирить ко всеобщему благу; тогда городские власти решили впустить его, ибо, хотя и были все на стороне белых, называли себя и желали считаться гвельфами. И вот в день Всех Святых 1301 года мессер Карл, разоружив своих людей, вошел в город, причем флорентийцы устроили ему весьма торжественный прием и выехали навстречу с большим числом рыцарей, наряженных для состязаний, со знаменами и конями, украшенными тафтой. Пробыв во Флоренции несколько дней и освоившись, Карл высказал коммуне свое пожелание принять власть и попечение над городом, а также уладить спор между гвельфами. Согласие коммуны было получено и 5 ноября в церкви Санта Мария Новелла в присутствии подеста, капитана, приоров и членов всех советов, епископа и всех добрых граждан Флоренции заявление Карла было выслушано, поставлено на обсуждение и одобрено, а на него были возложены власть и охрана города. После вступительной речи своего секретаря мессер Карл самолично приняв эти обязанности, присягнул и словом принца поклялся хранить мир и благосостояние города, чему пишущий был свидетелем. Но это обещание тут же было нарушено им и его людьми, ибо — не успев еще вернуться на квартиру, а остановился он в доме Фрескобальди в Ольтрарно — по совету мессера Мушьятто Францези, который был его провожатым от самой Франции, и по уговору с черными гвельфами мессер Карл вооружил своих спутников. Вид вооруженных всадников вызвал тревогу и опасения горожан, и когда новость распространилась, пополаны и гранды взялись за оружие, стекаясь к домам своих друзей и заграждая подступы к ним, так что город оказался разбитым на отдельные участки. Но ко дворцу приоров сошлись немногие; народ оказался без предводителей, а приоры и правители коммуны — обманутыми и преданными[506]. В этом замешательстве мессер Корсо Донати, изгнанный как мятежник, в тот же день приехал во Флоренцию из Перетолы, как было условлено, в сопровождении своих друзей и пеших вооруженных слуг; об этом стало известно его врагам Черки и приорам, и мессер Скьятта де'Канчельери, командовавший в коммуне отрядом наемной конницы в триста человек, явился к ним с предложением напасть на мессера Корсо, чтобы схватить его и расправиться с ним. Но мессер Вьери, глава дома Черки, не согласился на это, говоря: "Пропустите его", ибо питал опрометчивую надежду на народ, что он его накажет. Итак, мессер Корсо въехал в городские предместья, но поскольку ворота старых стен оказались закрытыми и недоступными, он отправился к калитке Пинти, сбоку от Сан Пьеро Маджоре, находившейся между домами Учеллини и его, и, найдя ее тоже запертой, решил взломать ее, в чем ему помогли друзья изнутри, так что она была высажена беспрепятственно. Вступив внутрь, он занял площадь Сан Пьеро Маджоре, где к нему примкнули люди союзных ему семейств, возглашая "Да здравствует мессер Корсо!" и "Да здравствует Барон!", как они его называли. Пополнив свои ряды вновь прибывшими, он первым делом двинулся к тюрьме коммуны в домах Бастари на дворцовой улице, силой отомкнул ее и освободил заключенных. Затем были таким же образом захвачены дворцы подеста и приоров, которые, перепугавшись, оставили свои должности и разошлись по домам. Во время этого разгрома городских учреждений мессер Карл Валуа не подумал вмешаться со своими людьми и оказать какую-либо помощь, обещанную им под присягой. Тогда оказавшиеся в городе узурпаторы и объявленные вне закона злоумышленники распоясались, не встречая отпора властей, и принялись грабить подворья, лавки и дома белых и вообще тех, кто не мог защититься. При этом большая часть видных горожан из партии белых была перебита или ранена. Эта чума свирепствовала в городе пять дней и принесла великое разорение. Потом настала очередь контадо, где целых восемь дней бродили вооруженные шайки, грабившие и поджигавшие дома, так что множество прекрасных и богатых имений было разрушено и сожжено. Когда пожары и бедствия закончились, мессер Карл и его советники преобразовали городское управление и ввели в приорат пополанов из партии черных. Тогда же, в ноябре, во Флоренцию приехал папский легат мессер кардинал Маттео д'Акваспарта, чтобы восстановить мир между ее гражданами, и повелел семействам Черки и Адимари вместе с приверженцами партии белых прекратить вражду с Донати и Пацци и их сторонниками из партии черных, для чего устроил между ними ряд браков; но когда он собирался распределить государственные должности, партия черных воспротивилась этому, опираясь на силы мессера Карла, так что взбешенный легат наложил на город интердикт и возвратился ко двору. Заключенный мир продлился недолго; на Рождество того же года, когда мессер Никола из рода белых Черки ехал в свое поместье, на мельницу в сопровождении нескольких верховых, своих друзей, и показался на площади Санта Кроче, где читали проповеди, Симоне ди мессер Корсо Донати, приходившийся мессеру Николе племянником со стороны матери[507], со злым умыслом поскакал за ним, побуждаемый друзьями и приспешниками, и догнав у моста Африко, напал на него. Мессер Никола, не ведавший за собой никакой вины или проступка и даже не видевший Симоне, был поражен своим племянником насмерть и сбит с коня. По Божьему соизволению, однако, кара не замедлила последовать за провинностью, ибо мессер Никола успел ранить Симоне в бок, и тот скончался наступившей ночью; и хотя свершилось правосудие, гибель Симоне сочли великой потерей, потому что он был самым совершенным и доблестным из молодых людей Флоренции, готовящихся стать рыцарями, и ему было уготовано большое будущее. С ним связывал все свои надежды мессер Корсо, его отец, кому это событие, происшедшее после его триумфального возвращения и победы, впервые предвещало будущее крушение. Город, в чьем лоне зрели ядовитые семена вражды между белыми и черными, никак не мог успокоиться и наконец его страдания увенчались некоторое время спустя новой бедой. В апреле следующего года, сговорившись и испросив согласия у черных, один из баронов мессера Карла, по имени мессер Пьер Ферран де Лангедок, вступил в тайные сношения с семейством Черки, с Бальдиначчо дельи Адимари, Баскьерой де'Тозинги, Нальдо Герардини и прочими их сподвижниками из партии белых, желая якобы вернуть их к власти и изменить, за обещанную ему великую мзду, мессеру Карлу. Мнимый договор был записан и скреплен печатями участников и эти бумаги, как было задумано, мессер Пьер Ферран принес мессеру Карлу. Когда обман вскрылся, вожди партии белых, упомянутые в документах, то есть все Черки, жившие у ворот Сан Пьеро; Бальдиначчо и Корсо дельи Адимари вместе с почти всей ветвью Беллинчони; Нальдо де'Герардини со своей частью семьи; Баскьера де'Тозинги со своей родней из этого дома; некоторые из Кавальканти и Джованни Джакотто Малиспини с родственниками были вызваны к правителю, но не явились — то ли опасаясь разоблачения, то ли из страха за свою жизнь — и покинули город в компании своих прежних противников: кто укрылся в Пизе, кто в Ареццо и Пистойе вместе с гибеллинами и врагами Флоренции. По этой причине мессер Карл осудил их как мятежников и распорядился лишить, равно как и их сторонников среди пополанов и грандов, имущества и дворцов в городе и в контадо. Так была повержена и изгнана из Флоренции не знавшая преград в своей гордыне партия белых, за которой последовали многие флорентийские гибеллины. Это совершил по поручению папы Бонифация мессер Карл Валуа французский 4 апреля 1302 года[508], и отсюда проистекло множество бед и опасностей для Флоренции, о чем можно будет прочитать в соответствующем месте.