Нормандия 1944. Битва за плацдармы

«Карабканье вдоль борта корабля было для меня (и скорее всего, для всего нашего взвода) крайне неприятной и пугающей процедурой. Я боялся высоты и ненавидел море. И без всей той военной утвари, что на нас висела, сползти вниз было достаточно трудно. А с ней спуск превращался в настоящий кошмар. Винтовки, мешки, подсумки и штыки охотно предоставляли нам шанс быстро умереть, запутавшись в веревках или сорвавшись вниз. И чтобы еще более усложнить нашу задачу, чертова сеть, за которую мы держались так отчаянно, имела отвратительную привычку раскачиваться против движения судна и становилась все более и более скользкой по мере того, как мы приближались к десантной барже».

Командиру 6-го батальона гринговардского полка подполковнику Робину Гастингсу отчетливо запомнился момент, когда бешено скачущую на волнах баржу никак не удавалось отцепить от крюка кран-стрелы, а когда это, наконец, сделали, крюк, весивший никак не меньше полтонны, пронесся вдоль всей палубы, разметав пакеты и мешки с личным имуществом офицеров штаба и только чудом не задел ящик с гранатами.

Прошел, казалось целый век, прежде чем масса десантных барж образовала обширную армаду и приготовилась отправиться к побережью Нормандии. К этому времени только самые стойкие могли сопротивляться приступам морской болезни. Сержант Уиллис из 2-го девонширского батальона вспоминал:

«Моя баржа была спущена одной из первых и потому должна была кружить вокруг плавбазы, пока все остальные LCA не были спущены на воду и загружены… Я был, наверное, единственным в лодке, кого не терзали приступы тошноты. Причиной, скорее всего, был страх перед тем, что нас ждет. Санитара Уолли Ходкина, в дополнение к морской болезни, мучила диарея, поэтому он не расставался с ведром, которое нам выдали сразу после посадки. Сами понимаете, запах в лодке стоял ужасающий…».

2-й лейтенант Холдсворт дополняет воспоминания сержанта: «Путешествие от корабля «Гленрой» до пляжа заняло больше часа — достаточно долгий срок для любого, даже самого сдержанного человека, а мы все были взвинчены до предела. Солдатам предусмотрительно выдали ведра, и вскоре их стали использовать так часто, что они превратились в неотъемлемый элемент снаряжения штурмовых частей».

В авангарде флотилии, как и на всех других участках высадки, шли баржи с танками «Шерман» DD. Из-за сильного волнения решено было доставить танки-амфибии непосредственно на пляж. Однако самыми первыми к берегу должны были подойти специальные малые суда LCA (HR), разработанные для ускоренного разрушения прибрежных препятствий. К палубе каждого LCA (HR) были приварены две 12-ствольные пусковые установки, способные метать 14-килограммовые заряды взрывчатки на дистанцию от 300 до 400 метров. Все 24 заряда выстреливались одновременно и пробивали в поясе препятствий брешь в 70 метров длиной и 10 метров шириной. Лейтенант Майкл Ирвин вел отряд из девяти LCA (HR) 2-й группы 591-й флотилии к сектору «Кинг». Прибыв на огневую позицию, Ирвин был очень удивлен неожиданной тишиной на берегу. Налет кораблей только что завершился, и Ирвин справедливо ожидал, что немцы как-то отреагируют на появление его флотилии. Но побережье словно вымерло. Ирвин приказал двум морякам своего суденышка укрыться в машинном отделении и привел в действие пусковые установки. Два ствола не выстрелили, очевидно, внутрь попала морская вода. Но заряда оставшихся вполне хватило, чтобы пробить достаточно широкий проход в нагромождении столбов и треножников. Отстрелявшись, Ирвин поспешил отвести свои суда в сторону, поскольку им буквально «наступали на пятки» танко-десантные баржи с бронетехникой на борту. Его собственная лодка лишь чудом разминулась с идущим на полной скорости к берегу LCT 930.

Застрявший на побережье Нормандии и брошенный британский танк M4 «Шерман DD».