Ночная тьма (ЛП)

— По описанию подходит, — продолжал он, подливая Алтее вина. — Молодая, невысокая. Девушки говорили, что она брюнетка, но любила носить светлый парик.

— Был у нее сутенер?

— Вроде бы нет. Я побывал на квартире, которую она снимала. Поговорил с хозяином. После того как Лейси дважды пропустила еженедельные платежи, он собрал ее вещички, взял в залог все мало-мальски ценное, а остальное выставил на улицу.

— Посмотри, может, кто-то в этом районе что-нибудь знает о ней.

— Хорошо. Я везде показывал фото Лиз и полицейские рисунки. — Он нахмурился. — К сожалению, никто никого не опознал. Некоторых ребят еще надо было уговаривать посмотреть на рисунки. Многие из них хотят выглядеть крутыми парнями, а сами смущаются как дети.

— С ними надо поосторожнее. Большинство еще дома знакомятся с наркотиками, пьянством, физическим и сексуальным насилием. Они не знают, как вырваться из этой атмосферы. — Она повела плечами. — Бегство кажется им лучшим выходом.

— С Лиз совсем не так.

— Да, — согласилась она. Надо было, пожалуй, отвлечь его, хотя бы на несколько минут. Она тщательно подобрала последние кусочки с тарелки. — Знаете что, Найтшейд? Вам бы следовало бросить играть в искателя приключений и идти в повара. Вы бы добились грандиозного успеха!

Он понял ее скрытый намек и с некоторым усилием подыграл ей.

— Нет, я предпочитаю готовить для маленьких, частных компаний.

Она задумчиво посмотрела на него. Потом опустила глаза на свой бокал.

— Так кто же научил вас так великолепно готовить маринованный язык, если не мама?

— Когда я рос в семье, у нас была потрясающая кухарка — ирландка, миссис О'Мали.

— Ирландская кухарка научила вас итальянской кухне?

— Она умела готовить все — от ирландской тушеной баранины с луком до французского петуха в вине. «Колт, мой мальчик, — говорила она мне, — самое лучшее, что мужчина может сделать для себя, — это научиться хорошо готовить. Надеяться, что женщина набьет тебе брюхо, — это ошибка». — Воспоминание вызвало у него улыбку. — Когда у меня бывали неприятности, а это случалось довольно часто, она усаживала меня в кухне рядом с собой. Я слушал лекции о правилах хорошего тона, а заодно и учился разделывать цыплят и тому подобное.

— Прелестное сочетание!

— В стряпне я достиг совершенства. А когда миссис О'Мали уволилась — это было лет десять назад, — моя мама впала в глубокую депрессию.

Алтея криво улыбнулась.

— И наняла новую кухарку?

— Француза с плохой осанкой. Она его любила.

— Французский повар в Вайоминг?

— Это я жил в Вайоминг, — пояснил он. — Они жили в Хьюстоне. Так мы лучше уживались. А что вы можете рассказать о вашей семье? Она где-нибудь здесь?

— У меня нет семьи. А ваше юридическое образование? Почему вы его совсем не использовали?

— Нельзя сказать, что совсем не использовал… — Он внимательно посмотрел на нее. Вопрос был брошен как горящий уголек, и на него надо было ответить достойно. — Я обнаружил, что не приспособлен часами горбатиться над сводами законов, тем более что техника мне была милей юстиции.

— Поэтому вы пошли в авиацию?

— Это был неплохой способ научиться летать.

— Но вы же не пилот?

— Иногда я пилот… — Он улыбнулся. — Извините, Тея, я обычно не вписываюсь в рамки. У меня хватает денег, чтобы делать то, что меня устраивает и тогда, когда мне вздумается.

Это получилось грубовато.

— А военная служба вас не устраивала?

— В течение некоторого времени устраивала. А потом я решил, что с меня достаточно. — Он пожал плечами. Отблеск свечей играл у него на лице и в глазах. — Я кое-чему научился. И от миссис О'Мали, и в подготовительной школе, и в Гарварде, и от старого индейца — тренера по конному спорту, с которым познакомился несколько лет назад. Наперед никогда не знаешь, что из полученных знаний может пригодиться.

— А кто научил вас вскрывать замки?

— Вы меня за это не посадите, правда? — Он наклонился, чтобы налить еще вина. — Я вскрывал их по долгу службы. Я работал в так называемых спецслужбах.

— Тайные операции. — Алтея ничуть не удивилась. — Вот почему так много сведений о вас засекречено.

— Это все старые сведения, теперь можно было бы и рассекретить. Но так уж положено, верно? Бюрократы обожают секретность, так же как и волокиту. Что я делал? Собирал информацию или распространял информацию, иногда улаживал некоторые щекотливые ситуации, иногда, наоборот, создавал их — все это согласно приказам. — Он отхлебнул вина. — Полагаю, что могу сказать о себе так: я работал на благо людям. Но только людям из руководства. — Он саркастически усмехнулся. — По крайней мере старался.

— Вам не нравится эта система?

— Мне нравится то, что работает. — На мгновение его глаза потемнели. — Я видел много такого, что не работает, вот как… — Он пожал плечами. — В общем, я уволился, купил несколько лошадей и коров, играл в ковбоя. Но, похоже, старые привычки не отмирают, поэтому сейчас я снова работаю на благо людям. Только не из руководства.

— Можно сказать, вы истратили уйму времени на то, чтобы решить, чем же вы все-таки хотите заниматься.

— Можно сказать… Да, так оно и есть. А как у вас? Какова история Алтеи Грейсон?