Ночь предопределений

Погода здесь всегда менялась круто, внезапно. Когда он вышел от Жаика, небо помутнело, как бы подернулось пеплом. Солнце казалось косматым, огромным. Дул горячий ветер. Он то хлестал песком, вздымая серые клубы выше крыш, то стлался над самой дорогой.

Феликс шел, прикрывая глаза рукой. Ветер подталкивал его в спину, пузырил рубашку. Лицо, шея, волосы — за две-три минуты все покрылось налетом песка, похожим на нежную, чуть прихваченную жаром корочку. Терять было нечего, и он, не прячась от ветра, вышагивал посреди дороги — размашисто, зло, досадуя на себя. Уходя от Жаика, он не сдержался. «Зря вы все это подстроили, Жаке,— сказал он.— К чему мне интервью?.. Куда лучше было сидеть вдвоем и толковать про Ренана».— «Ничего, ничего,— твердил Жаик,— ничего...» Видно было, что и сам он порядком обескуражен. Проводив Феликса до калитки (Сарсен ушел раньше, сославшись на редакционные дела), он как-то виновато похлопал его на прощанье по плечу обмякшей рукой.

Наверное, для него не так-то просто было залучить к себе в дом этого Сарсена, подумал Феликс. А может быть, и просто, тут сразу не разберешь... «Местные условия»,— вспомнилось ему. Он усмехнулся. Отчаянная голова, вновь перескочил он на Темирова. Джигит... И «дева ему говорит: мой милый, смелее..» Все, все сходится.

Феликс вышел на площадь — не ту, где стояла чайная, а поблизости от часовенки, не площадь, собственно, а огромный пустырь, по которому метался ничем не сдерживаемый ветер. Он уже достиг середины, когда вдруг, словно по волшебству, перед ним остановилась... Ну, не карета с четверкой цугом, ко все-таки... Перед ним, лихо развернувшись, притормозила «Волга» с шашечками по борту, дверца отворилась, он увидел шофера, возившего Гронского, а на заднем сидении — Сергея и за ним, в глубине — Риту.

— Садитесь,— сказал Сергей, придерживая дверь.— Вам в гостиницу? Мы вас подбросим... Или, может, хотите с нами? Мы мигом, до Кара-Кудука и обратно. У нас — спецзадание.

Весело кося на Феликса глазом, он захлопнул за ним дверцу и заботливо подергал за ручку.

— Так вам куда?

— Давайте в Кара-Кудук,— согласился Феликс,— если мигом... — Ему всё равно было - Кара-Кудук так в Кара-Kyдук. Он с наслаждением разжал сведенные в тугую щелочку веки, провел по бровям, по ресницам, смахивая песок.— А что у вас там, в Кара-Кудуке?.. Здравствуйте, Рита,— запоздало поздоровался он.

— А я все жду, когда вы меня заметите,— отозвалась Рита обидчиво. Она смотрела в затылок шоферу, но глаза ее сияли и сумеречном свете, наполнявшем машину. На ней был пестрый платочек, затянутый в узелок под подбородком и нависающий над бровями козырьком.

Машина шла в гору. Песок хлестал в стекла, иногда застилая все кругом сплошным туманом.

— Спецзадание,— сказал Сергей,— рыбка... В Кара-Кудуке у меня начальник цеха в корешах ходит...

Феликс пожалел, что согласился.

— Только вы не подумайте,— сказал Сергей, чутко ухватив, должно быть, какую-то перемену в его лице,— не подумайте...

Машину занесло, Феликс навалился на Сергея, тот боком налег на Риту, она пискнула, все рассмеялись.

— Как бы нам старуху не покалечить,— сказал Сергей.— А то Гронский без нее работать не сможет!.. Это я для него,— Сергей приставил к губам ладонь и повернулся к Феликсу, но голоса не снизил:— для Гронского. Пускай побалуется рыбкой... А по мне... По мне — в гробу я ее видел!— Он задержал на Феликсе взгляд — глаза в глаза — как бы принуждая заглянуть к себе в душу, чтобы убедиться, что так оно и есть. Очень истово это у него получилось...

Да нет, подумал Феликс, это я накручиваю, парень как парень... Когда только успели они так сойтись?..

— А то я говорю,— сказал Сергей, смеясь, и погладил тоненькую, с перстеньком,— вчера его не было — Ритину руку, лежавшую у нее на колене,— говорю: кинь ты, глупая, своего гипнотизера — и махнем на пару в Нальчик!

Рита стряхнула его руку со своей:

— Вот еще!

— А что?— сказал Феликс.— Вы все-таки в Нальчик?..

— Все-таки,— протяжно вздохнул Сергей. И посмотрел на Феликса тем же ясным, открытым взглядом, что и минуту назад.— Пора. Путевка-то горит.

Из-под колес летели камни, мелкие, как щебенка. Было похоже, лупит частый град,— так грохотали они по днищу кузова.

Парень как парень, подумал Феликс. А путевка... Путевка-то ведь и в самом деле горит...

«Дворник» мотался взад-вперед, взад-вперед, высветляя перед шофером полукружье на лобовом стекле.

— Может, я бы уже и улетел, да вот погодка...— сказал Сергей.— Аэропорт закрыт, самолеты на приколе...

Голос у него был жесткий и втайне насмешливый. Казалось, он следит, наблюдает за Феликсом, чего-то ждет...

Справа проносились круто срезанные, дымящиеся песком холмы, слева чернело море в белых бурунах, как в завитках курчавой шерсти.

Это все Карцев, сообразил Феликс. Когда он ушел в музей, они, видно, быстро спелись... А он-то...

Ему захотелось тут же остановить машину и выйти.

— Только вы не думайте...— Сергей коснулся его локтя.— Вы ведь уже подумали?.. Уже решили, что я...— Голос у нею подрагивал — одновременно язвительно и горько.— Ведь так?.. Решили?..