Ночь Большой луны

Путешественники, переглянувшись, притормозили. Куда идти было и в самом деле непонятно, а если даже Паоло, все это время утверждавший, что путь найти они сумеют и без помощи Винченцо, предпочитал в этой ситуации довериться своему названному сыну, то у них выбора просто не оставалось.

Татьяна огляделась, ища, куда бы присесть, однако, не нашла ничего подходящего и, тихонько вздохнув, просто прислонилась к дереву. Хотелось есть и спать. Хотелось вернуться в замок и понадеяться, что у Чеслава и Анхеля все-таки проснется совесть…

Альберт, видя, что дочь устала, едва заметно улыбнулся и, легко махнув рукой, создал для нее небольшой, но весьма удобный походный стульчик.

— Садись, моя милая, — он на мгновение смежил ресницы, как бы подтверждая свои слова, — Путь, должно быть, предстоит неблизкий, тебе надо отдохнуть.

— Усталость есть залог успеха,
И коли выдохся совсем,
Ты знай — ни шутка, ни потеха
Тут не поможет уж ничем,

— неожиданно выдал Андре и, с завистью покосившись на присаживающуюся на стул сестру, недовольно отвернулся, — Между прочим, я тоже устал.

— Андре, — великий маг слегка покачал головой, — Прекрати завидовать сестре. Ты прекрасно знаешь, что любить тебя меньше я не стал, да и никогда не стану, поэтому перестань.

— Как скажешь, папа, — сумрачно отозвался ведьмак и, насупившись, умолк.

Татьяна, восседающая стараниями родителя, словно королева, на стуле среди леса, с замершим возле нее мужем, и чувствующая себя в таком положении не в пример лучше, с любопытством покосилась на всматривающегося в чащу в ожидании возвращения хранителя памяти итальянского мага.

— Синьор Паоло!

Мужчина удивленно оглянулся, вежливо приподнимая левую бровь. Обращения к нему в этой ситуации он почему-то не ждал.

Девушка, в которой, успокоенное отдыхом, внезапно подняло голову любопытство, чуть склонила голову набок.

— Расскажите, а как Марко стал хранителем памяти? Винсент как-то говорил мне, что ими становятся, как правило, люди, старающиеся сбежать от чего-то, спастись… Но Марко кажется совершенно счастливым и спокойным, трудно поверить, чтобы причина его обращения была такой же.

— Тем не менее, это было именно так, — Паоло тонко улыбнулся и, прислонившись спиной к дереву позади, скрестил руки на груди, — Видите ли, синьора… Некогда Марко сидел в тюрьме.

Людовик, все это время оживленно болтающий о чем-то с братом, умолк на полуслове, медленно поворачиваясь к рассказчику.

— Ну, приехали, — негромко пробормотал он, — Еще только уголовников нам здесь не хватает.

— Он не буйный у вас, дяденька? — Роман, мигом включаясь в разговор, взволнованно прижал руку к груди, — С когтями наперевес на нас бросаться не станет?

В улыбке итальянского мага отобразилось бесконечное терпение.

— Марко был невиновен, в тюрьму он попал по чужому навету. Однако, коль скоро законным способом добиться правосудия не сумел, однажды решил сбежать и, что самое удивительное, что изумляло его самого — смог это сделать. Он отбежал от тюрьмы не слишком далеко, когда наткнулся на меня. Я в то время как раз раздумывал, где бы найти человека, который мог бы стать хранителем памяти, хотел попробовать себя в ипостаси создателя новых существ… — на лицо мужчины внезапно набежала тень застарелой боли, — За день до этого… мне пришло известие о гибели племянника, которого я очень сильно любил. Увидев Марко — взволнованного, запыхавшегося, испуганного, — я увидел в нем надежду, мне показалось, что он бы мог заменить мне погибшего Эрнесто… Я ошибся, — лицо рассказчика вновь озарилось улыбкой, мгновенно разогнавшей все тени, — Марко стал мне сыном, заменил мне семью, которой у меня никогда не было и, получив от меня способность хранить воспоминания, получив силу, предпочел не искать себе хозяина, а остаться рядом со мной. Семьи у мальчика давно не было, родителей своих он не знал, поэтому… — маг легко пожал плечами, — Друг в друге мы нашли то, чего нам не хватало. Я стал ему отцом, а он мне сыном, и надеюсь, что это больше не изменится. Но я слышу треск сучьев… — он оглянулся через плечо на темный лес за спиной, — Похоже, не зря говорят: помяни черта — он и появится. Вот и мой мальчик.

Не успели отзвучать эти слова, как из леса и в самом деле выскочил, похожий в прыжке на желто-черную пружину, большой тигр и, приземлившись перед своим создателем, устало сел. Видно было, что хищник изнурен — шкура его была сплошь покрыта царапинами от веток, усыпана пожухлыми листьями и травинками; на морде застыло выражение величайшей усталости.

Паоло, окинув зверя внимательным взглядом, чуть заметно нахмурился. В глазах его явственно промелькнуло беспокойство.

— Ты нашел что-нибудь?

Тигр недовольно мотнул головой, дернул ухом, а затем, действуя явно без особой охоты, медленно обратился в усталого, запыхавшегося молодого человека.

Марко провел ладонью по волосам, досадливо вытащил и швырнул на землю несколько веточек и, наконец, глубоко вздохнув, ответил названному отцу.