Нобелевский лауреат

Но тем не менее, этот человек, лежащий у нее в ногах, кем-то же был, однако с каждой секундой он превращался в абстрактное ничто, становился прошлым. Да, она не могла с первого взгляда определить, чего ей хочется больше: чтобы он им был или чтобы не был. Она всю ночь читала «Бедняков», потому что никак не могла заснуть, а заснуть не могла потому, что была под впечатлением от книги. Но это не имело отношения ни к смерти Гертельсмана, ни к трупу мужчины, над которым она сейчас склонилась, испытывая какое-то странное, непрофессиональное волнение.

— Ну? — голос Крыстанова вернул ее к действительности, хотя его почти заглушили вопли толпы.

Ванда не ответила. Она была уверена, что в этот момент он смотрит не на труп, а на нее. У нее вдруг появилась абсурдная мысль, что, возможно, Явор сейчас воспринимает ее и лежащий в траве труп как единое целое. Ванда из опыта знала, что в те минуты, которые она провела рядом с мертвым телом, между ними протянулись нити невидимой связи, которые Ванде никогда не удастся разорвать. С этой минуты они навсегда связаны, независимо от личности убитого, который, наверное, еще недавно был жив. Ей вдруг захотелось прикоснуться к телу, но она испытывала страх, словно ребенок. Да к тому же этот ее жест мог бы показаться окружающим по меньшей мере странным.

— Ну что, пообщалась с ним?

— Не знаю, что и сказать…

— Я уверен, что это не он, — безапелляционным тоном заявил Крыстанов.

— А я не совсем уверена, — заявила Ванда. — По правде говоря, я в замешательстве. Давай подождем результатов экспертизы.

— Этот ничего общего с Гертельсманом не имеет, — продолжал настаивать Крыстанов. — Только одежда похожа на ту, что на видео. Но ты сама знаешь, какое качество у записи, так что это не может быть доказательством.

— Может быть, я и ошибаюсь, — задумчиво продолжила Ванда, — но мне кажется, что на первый взгляд все физические данные совпадают. Рост, телосложение, возможно, и черты лица…

— Физические данные — это просто физические данные. А человек — это совсем другое.

— Да, — глубокомысленно заключила Ванда, как бы пытаясь убедить саму себя.

Они договорились, что Крыстанов останется с криминалистами, а она попытается поговорить с парнями, которые обнаружили труп. Наверху оврага цыгане продолжали засыпать полицейских проклятиями и ругательствами, хотя и не так интенсивно, как прежде. Обеим сторонам было ясно, что если цыгане пойдут вперед, полицейские их не удержат. Стрелять они, скорее всего, не посмеют. Полицейский с мегафоном в руке перестал кричать, а инспектор Стоев в сторонке беседовал с одним из экспертов.

Когда Ванда выбралась наверх, десятки черных враждебных глаз тут же бесцеремонно уставились на нее. У нее даже кожа зачесалась.

«И чего они сегодня все на меня смотрят?» — подумала Ванда.

В этот момент женщина в первом ряду что-то гневно выкрикнула, но Ванда не поняла, что именно. Потом послышался еще один крик из толпы.

Ванда направилась к машине с задержанными. Ноги у нее абсолютно промокли, и чувствовала она себя ужасно, к тому же сказывалась бессонная ночь.

Толпа позади нее вдруг смолкла.

Полицейские наконец-то подняли тело убитого наверх и тихо переругивались, потому что несколько раз им довелось падать прямо в грязь. Но мертвому было все равно, а Ванда их не услышала.

Перед тем, как сунуть мертвое тело в мешок, судебный медик все же закрыл ему глаза.

Подросток горько плакал, а цыган постарше сидел рядом, тупо уставившись перед собой.

Ванда приказала полицейскому, который охранял парней, вывести их из машины. Мальчишка что-то пробормотал сквозь слезы, но, увидев перед собой женщину, успокоился.

— Почему они в наручниках? — строго спросила Ванда.

— Да я… Не знаю… Чтобы не убежали.

— Сними их и больше не надевай. По крайней мере, на мальчишку…

Полицейский неохотно подчинился. Беловская достала из сумки пачку сигарет и предложила парню постарше. Тот взял сразу две сигареты. Ванда не заметила, как мальчишка воровато протянул руку и тоже выдернул из пачки сигарету. Ванда угостила и полицейского, после чего все разом закурили. Напряжение несколько спало. Мощное облако сигаретного дыма устремилось вверх, к полуденному солнцу, хотя почти сразу рассеялось, так его и не достигнув.

— Чего это ваши люди так разошлись? — спросила Ванда.

— Не бейте нас, — захныкал сразу мальчишка. — Мы ничего не сделали тому человеку, которого нашли в овраге.

— Когда мы его увидели, он так и лежал, — вступил в разговор и парень постарше.

— А почему ты решил, что мы вас станем бить? Что за выдумки? Просто поедете с нами, там все расскажете и мы вас отпустим.

— Но мы уже все рассказали… — пробормотал парень.

— Ничего, — успокоила его Ванда. — Снова расскажете, составим протокол, вы его подпишете и все. Только и всего.

— Только бы нас не били, — вновь заплакал мальчишка.

— Да никто не будет вас бить! Вы же говорите, что ничего не делали?

— Да-а… Но эти вот говорят, что мы хотели украсть провода, а это неправда… Мы просто шли в город, — отозвался другой парень.